Так медпункт стал для нас не только
местом официального знакомства, но и последующих совместных встреч с жаркими
поцелуями и объятиями, от которых у кого угодно кровь стыла бы в жилах. Я не
мог от нее оторваться, как ни старался. Омут ее глаз затягивал меня все
сильнее, словно потусторонняя воронка заблудшую душу, и я даже был рад, что
стал ее очередной жертвой. А ради ее искренней улыбки я готов был принять в
свою спину ядовитые стрелы.
Тогда я впервые испытал подобные
чувства, от которых летал без крыльев, а друзья лишь крутили пальцем у виска
и стали реже звать меня на вечеринки, прекрасно зная, что все свободные вечера
я предпочитал проводить с ней.
А ведь как красиво начиналась наша
история…
Громкая трель телефона на рабочем
столе Мирославы вырвала меня из воспоминаний о былом прошлом, а несколько пар
заинтересованных пар глаз следили за мной до самого кабинета. Стоило двери за
моей спиной закрыться, как я снова натянул на лицо маску холодного безразличия,
с которой жил все эти годы.
Я старался быть сильным все эти
семь лет. Я боялся, что стоит увидеть тебя, как моя злость испарится в
мгновение ока и я снова стану слабым, как раньше. Но нет. Ты собственными
руками снова разбудила во мне огонь ненависти и однажды лично испытаешь его на
себе. И тебе некого будет винить во всем, кроме себя самой.
Прошло еще десять минут, но девушки
все еще не было на рабочем месте. Неужели решила дать заднюю? Нет, Мирослава
будет последним человеком, который так просто сдастся. Состоя из пятидесяти
процентов упрямства, она никогда не пасовала перед трудностями.
– Думаю, она попала в пробку из-за
ливня, - озвучивает мои догадки Макар. – Они там сейчас почти в шесть баллов… -
начал было объяснять мне парень, но стоило наткнуться на мой острый взгляд, как
тот закрыл рот и поджал уши. – Молчу.
Хотя в какой-то степени он был
прав. На улице лило словно из ведра, и промокнуть можно было до нитки за какие-то
пару минут.
– Погода – это не причина опоздания
на работу, - мой голос тверд и непоколебим, а стакан виски начал понемногу
развязывать язык и ослаблять давление в висках о былых воспоминаниях. – Скажи
ей, чтобы зашла ко мне, как только появится.
Дважды повторять помощнику не
пришлось, и уже через пять минут, почти в половину десятого утра в мой кабинет
осторожно ступает мокрая с головы до пят Мирослава. Ее жалкий вид как у мокрой
курицы оставляет желать лучшего, а шмыгающий от переохлаждения нос так и просил
кинуть в нее полотенце.