– То есть?
– Вы словно сам не свой были, будто
кто-то вас сильно разозлил… А что? Что-то не так?
– Все в порядке, - вру я, а сам все
продолжаю смотреть на кровавые пятна на рубашке. – Ты выяснил, по какой причине
Мирослава взяла больничный?
– Документы у меня дома, но я сам
еще не успел их просмотреть. Как буду на месте, отправлю вам файлом, если
хотите, хотя я спрашивал у ее коллег, на что все удивлялись и говорили, что
даже и не знали, что она написала заявление по собственному. Хотя… - неожиданно
тянет Макар.
– Что?!
– Среди всех ее коллег, не знаю,
насколько все это правда, она очень тесно общается с одним парнем. Вроде бы он
айтишник, но врать не буду. Могу разузнать завтра у всех, если хотите.
– Ладно, но после всего надо
сделать еще кое-что. Объясню завтра.
Сев на кровать, из последних усилий
заставляю шестеренки в своей голове крутиться, пытаясь достать со дна
подсознания потерянные из-за паленого алкоголя воспоминания о вчерашней ночи. Я
точно помню, как осушил треть бутылки еще до того, как сел за руль машины, а
вот уже после все было настолько смутным, что собрать все картинки воедино,
казалось, невозможно. Словно кто-то намеренно разрезал полотно вчерашних
событий на мелкие куски и перемешал так, что я даже не знал, с чего стоило
начать.
Алкоголь, машина, дом Мирославы… А
потом? Помню, что еще в первый рабочий день в компании подсмотрел в личном деле
ее домашний адрес и с удивлением осознал, что девушка жила на съемной квартире,
хотя я ожидал, что она уже давно купила как минимум квартиру на те деньги, что
приняла от отца. Или я что-то не так понял?
Алкоголь, машина, дом, квартира и
холодный подъезд… Получается, я ждал ее на лестнице до тех пор, пока она не
вернулась домой. Да. А потом…
А потом я все вспомнил. Все до
единой, мать его, детали. Как набросился на губы девушки еще в самом подъезде и
после начал опустошать свою душу, потому на самом деле хотел, чтобы она знала,
что именно я чувствовал вдали от нее. Вспомнил, как ввалился вместе с ней
квартиру и повалил на кровать, а еще как увидел тот самый конверт с деньгами,
который отец подсунул в очередной раз, а она, сука, приняла…
И полные слез и боли глаза, в
которых я до сих пор готов был утонуть, хоть и не умел плавать.
И я пожалел о том, что вспомнил
все, что вчера вытворял с Мирославой…