Я попробовал вспомнить, может ли она быть права? Нажрался ведь сильно, кто знает?
Твою мать…
— Какие твои доказательства? — спросил, приготовившись к самому страшному.
— Я не помню ничего!!! — прокричала она.
Вздохнув с облегчением, я усмехнулся:
— Еще бы, столько виски прикончить. И, в конце концов, как приличный джентльмен, я на тебе даже женат. Какие проблемы?
Проблем, по всей видимости, было до хуя. У нее перекосило лицо, а в глазах зажглась настоящая ненависть. Я понял, что сейчас начнется шквал обвинений, и стал говорить первым:
— Детка, любые обвинения в мой адрес безосновательны. Я помню, мы круто провели время до церемонии. И туда, кстати, предложила идти ты. Дальше реально все помню смутно, но всегда есть свидетели. И мы можем пойти спросить у них, что было.
Она вдруг покраснела.
Отвела взгляд в сторону, успев при этом посмотреть на мою руку с кольцом и прикусив нижнюю губу.
Вспомнила что-то? Похоже на то.
— Нам нужно развестись, — прошептала она, поубавив прыти.
— Кому надо? — уточнил я.
— Как это? — У нее, кажется, совсем пропал дар речи. — Нам.
— Мне нет.
— Но мы же напились и потому попали в этот кошмар… Это отвратительно. У меня жених!..
Она осеклась, зажмурилась.
Я вспомнил рассказ о женихе. Это было еще на первой совместной бутылке виски — Эмма ревела и рассказывала о разбитом сердце, размазывая красную помаду по бледным щекам и моей рубашке.
— Точно, жених. Тот, что жахнул твою лучшую подругу в общественном туалете? — спросил усмехаясь. — Думаешь, надо развестись, чтобы дать ему шанс?
Она заскулила.
— Так вот, — продолжил с напором, — у меня есть предложение получше. Раз уж мы уже сошлись и ты даже подарила мне это свое…
Покосившись на кровь, кинул на кровать подушку, чтоб закрыть пятна. Так стало значительно лучше. Пока Эмма не открыла рот снова.
— Невинность! — подсказала она. — Ты отнял мою невинность, Хьюстон.
— Хьюго.
— Да все равно!
Я хотел объяснить популярно, что разница есть. Даже дернулся вперед, направив на нее указательный палец и открыв рот. Но передумал. Пусть хоть Пепе меня называет, лишь бы не вопила больше и не отключалась. Такая вообще может выносить и родить кого-то?
— Вставай, — наконец сформулировал новую мысль я. — Хватит строить баррикады из одеяла.
— А ты оденься, — парировала она. — Не могу смотреть, меня тошнит!