– Уже поздно, он мертв. Остановись!
Однако ослепленный ненавистью отец не слышал ее, продолжая кромсать голову своего соседа. Абажур, треснув, слетел после второго удара, плафон из голубоватого стекла разлетелся вдребезги, и торчащие осколки, словно зубы хищника, после каждого взмаха оставляли глубокие порезы на мертвой плоти. Когда лампа раскрошилась, отец принялся топтать оскаленное лицо Владимира.
– Папа!! – взмолилась Настя. – Папа, перестань!!! Не надо!!
Поскользнувшись на выступившей из порезов крови, отец грохнулся прямо на изуродованный труп. Антон Сергеевич задыхался, у него снова возобновилось носовое кровотечение.
– Падаль… Твою мать… – цедил он сквозь зубы. – С какой падалью я… жил в одном доме… – Отец зарыдал. – Доченька…
Настя положила ему на плечо ладонь.
– Папа. У нее есть руки. У этой…
Отец дернул плечом:
– И что? Что из этого?!
Настя пыталась собраться с мыслями.
– У того маньяка… Никольского. Нашли руку, помнишь? Экспертиза показала, что это…
Антон Сергеевич раздраженно перебил ее:
– Мне плевать, что там нашли! Они могли ошибиться! Эти сраные эксперты всегда все путают! Хрен с этой рукой!!
Настя решила, что убеждать отца бесполезно. Она без сил прислонилась к стене с отслаивающейся полоской обоев. С безмерной усталостью приложила к уху телефон:
– Алло, «Скорая помощь»? Примите вызов… Срочный!
После этого она позвонила в полицию. Раздраженный дежурный начал сыпать глупыми вопросами, но Настя, повторив адрес, отключилась.
Антон Сергеевич с усилием поднялся на ноги.
– Это она, – заговорил он с воодушевлением. – Дочка, это Катя! Я узнал ее!
Настя молчала. Господи, неужели все это время их отделял от Кати всего один этаж?! Она боялась поверить в это. И она не хотела возвращаться в ту страшную комнату, чтобы убедиться в словах отца. Она не хотела смотреть на то, во что превратилась та несчастная, находясь в заточении у двух психов. И она не знала, как теперь вести себя, если та женщина действительно ее старшая сестра…
Внезапно ею овладело чувство тоскливой обреченности.
– …где Кирилл? – услышала она над ухом голос отца.
Не дождавшись ответа, он забрал у Насти фонарь и начал обшаривать комнаты, изрыгая ругательства. Остановился у туалета, и, убедившись, что дверь заперта, принялся ломиться внутрь.
– Открой! Открой, сука! – брызгая слюной, орал он. – Я вырву тебе ноги! Как это сделали вы с моей дочерью!!