В этот раз медленно поплелась за пушистыми друзьями.
В кладовой получилось добыть в огромном ларе аж три ложки муки, а ещё, осмотревшись, нашла различные приправы.
– А это откуда? Почему не использовали?
– Ваш отец привозил из дальних странствий, кухарки иногда в блюда добавляли, да нет сейчас кухарок.
Я прикусила язык, боясь, что много вопросов задаю, но потом поняла, почему моронги так легко на них отвечают. Скорее всего, потому что госпоже и не нужно знать, зачем и для чего всё на кухне.
– Сделаем оладушки, надеюсь, есть будут и не выгонят.
– Камней магических не осталось, – шёпотом сообщил Шусти. – Печь топить нечем.
– А дрова есть? Крестьяне же обходятся без камней? – такой информации в голове не было, но я всё равно выдвинула предположение.
– Есть хозяйка, сейчас принесём! – радостно подпрыгнул Роби.
Мой бедный желудок требовал еды, любой, пусть хоть лука, который я, сидя на табуретке, очищала от шелухи.
– Сейчас поедим, – уговаривала себя, борясь со слабостью. Мысли вяло болтались в голове. Одна из них твердила, что хозяйку тела хотели отравить, другая — что сёстры и моронги были другого мнения. Подумаю об этом завтра.
Пока Роби зажигал печь, Шусти начистил до блеска посуду, а за ней и стол. Я приступила к готовке.
Полукольцами нарезала лук, меленько нарубила картошку, попыталась чуть ли не в фарш, но тяжело без тёрки, которую, уходя, захватили с собой кухарки. Все это смешала, добавила яйцо, муку, приправу, по запаху напоминавшую укроп, и через час, съев одну оладушку и запив ароматным чаем из незнакомых цветов, уползла на топчан.
Ещё через какое-то время почувствовала тычок в плечо. Разлепила глаза и посмотрела на мачеху.
– Сегодня тебе повезло, накормила меня и сестёр. Можешь остаться в замке. А завтра что будешь делать? Я сама проверила, кроме вонючих приправ заморских ничего не осталось.
– Штору продам, – прошептала я в полудрёме, за что очень больно получила ладонью по плечу.
– Щуплая, как щепка, а бьёт больно, – жаловалась я моронгам на мачеху, глотая слёзы. Они текли сами, нет, я не плакала и не рыдала, они просто катились по щекам, а в душе разливалась здоровая такая злость. – Попляшете вы у меня ещё. Пусть я не буду хозяйкой замка, но жизнь свою устрою. Сейчас только высплюсь, наберусь сил.