Уф осторожно кивнул и пробурчал
невнятное: «Понял», – а я наконец-то позволила себе расслабиться и
опустилась на край соседней кровати.
– Ты достоин награды, Уф, – мягко
произнесла я. – Не порицания, обвинений и тем более замены. А
награды. Поэтому я к тебе и пришла, чтобы спросить: что ты хочешь
взамен за мою спасенную жизнь?
Я покрутила в пальцах ключ и
помолилась Богине, чтобы в моих силах было исполнить, загаданное
Уфом желание, а еще, чтобы он не отказался меня защищать. А то он
только-только заступил на новую службу и сразу оказался ранен. Не
так, наверное, Уф представлял свое повышение. Поэтому ни капли не
удивлюсь, если он сам попросит заменить его на другого стражника,
но не с целью подобрать для меня более удачную кандидатуру, а
попросту избежать опасности. Однако даже такое желание я была
готова исполнить. Ибо не каждый подаренный судьбой шанс –
безвозмездный, и нужно уметь за него платить.
Морщась от боли, Уф приподнялся на
локтях, переместился чуть выше на подушку и с долей печали
выдохнул:
– Ничего.
– Что? Но почему?! – удивилась я.
Похоже, сегодня Богиня впадает в
крайности, раз на молитву о простом желании Уфа ответила его
устами: «Ничего». Взгляд телохранителя потемнел, когда он опустил
его на свои колени.
– Простите меня, миледи, но я почти
не помню прошлой ночи, – провел он широкой ладонью по лбу, смахивая
налипшие от пота завитки, и сокрушенно добавил: – И не помню, как
именно вас спас. Поэтому не чувствую себя достойным награды.
– К-как не помнишь?
Уф совсем поник, а я подалась вперед,
чуть ближе, и понизила голос почти до шепота:
– Но что-то ты помнишь? Например, кто
на меня напал и тебя ранил?
Сердце часто забилось. Стало страшно
от мысли, что Уф забыл самое важное – кто попытался меня убить. И
одиноко… Потому что я надеялась, хотя бы Уф мне что-нибудь
расскажет. Может, даже поддержит в раздумьях. Но…
– Простите, миледи, – покачал головой
телохранитель, а его взор стал отрешенным, обращенным внутрь себя.
– Я, правда, мало помню. Только стражу без сознания у ваших дверей.
Боль в груди, – он опять потянулся рукой к скрытым под повязкой
ожогам, но вовремя себя остановил, – вы плачете и склонились надо
мной…
Он вдруг встрепенулся.
– Я тогда был сильно зол,
почему-то…
Уф озадаченно почесал затылок.
– Поэтому, наверное, и запомнил. А
потом был лазарет. Но все остальное… – он нахмурился и провел
ладонью по шершавому от щетины квадратному подбородку. – Вы вряд ли
поверите, леди Цессара.