Буйные…
Так разрушители называли своих соплеменников, которые совсем
свихнулись. Они не соображали и не подчинялись ничьей воле. Даже
своей. Их целью было лишь разрушить, растерзать и набить утробу
съедобным. А еще, пожалуй, размножаться… От инстинктов никуда не
денешься.
Обычно это ничем хорошим не заканчивалось. Многие новорожденные
погибали, выживали лишь единицы и то, если разумные их находили и
забирали. Дальше шла жеребьевка судьбы – нормальное дитя или
безумное. У всех младенцев разрушителей глаза красные, и если они
за год не бледнели, ребенка убивали. Либо оставляли в лесу, чтобы
природа решила, какой будет его смерть.
Война между созидателями и разрушителями ужасна. Однако еще
ужаснее битва прокаженных со своим же народом. Самая настоящая
грызня за выживание, и никуда от нее не деться. Сейчас, взглянув на
жизнь за стеной, я искренне сочувствовала народу Вельнара и
понимала стремление королевы Рейнары его защитить. Спасти.
Я сжала в кулаке рубаху на груди. Высохшая от пота и крови ткань
ученической формы стала грубее, как за последний год погрубело мое
сердце. Смерть, боль, страх, любовь закалили душу, вместе с тем
забрали кое-что важное – моего внутреннего ребенка. Теперь,
оглядываясь назад, я понимала, он не исчез вместе с гибелью
родителей, как мне казалось. Он спал и проснулся, когда я оказалась
рядом со Змеем.
Рядом с Зером.
Я поморщилась от жжения в глазах и склонила голову. Собранные в
растрепанный хвост волосы скользнули по щекам, будто хотели
пожалеть, но сама я жалости к себе не чувствовала. Казалось, мы со
Змеем наконец-то помирились. Он догнал меня, объяснился, и я была
счастлива, но…появилась она и все разрушила. Посмертница снова
пела, и с ее голосом пришло страшное осознание, которое было хуже
истязаний Клавриса.
На мгновение поддавшись эмоциям, я сжала кулак сильнее и нитки
рубахи треснули. Этот еле слышный звук в лесной тишине привел меня
в чувство и позволил выдохнуть. Сейчас было не то время, чтобы
думать о личных проблемах. Случилось кое-то более значимое – я,
наконец, узнала правду. О себе, об алых всплесках и семье. Все, что
писал отец в письме, которое я успела захватить перед уходом,
сложилось в четкую картинку.
– Почему ты нам все рассказываешь? – поинтересовалась я, когда
разрушитель поведал о жизни его народа. – Не боишься… Мы же
враги.