Первую ленту мама мне подарила в шесть лет, когда мы собирались
на выставку в ее галерею. Бардового цвета и будто из шелка. Она
сказала, что лента легко развяжется и потеряется, если я буду
носиться, как угорелая. С тех пор у меня собралась целая коллекция.
Поэтому я не знала, как относится к этому комплименту.
Я надела берет, позволила себе перед мамой лишь один взгляд в
зеркало, и вышла из дома. Несколько минут назад, когда я в
последний раз выглядывала в окно, у дома не было ни одной машины. И
я надеялась, что мне не придется стоять на крыльце в это морозное
утро, вспоминая все сюжеты, где популярный парень подшучивал над
простушками.
Мама вышла вслед за мной. От этого было вдвойне неловко, потому
что машины у дома не было. Но потом я заметила, как, припаркованная
чуть ниже, черная тойота тронулась с места, проехала пару метров и
остановилась около дорожки на нашу лужайку. Из машины вышел Лукас
Хэйл в легкой на вид джинсовой куртке с меховой подкладкой.
— Даже не знает, где наш дом, — услышала я недовольный голос
мамы, но все мое внимание было на Лукасе.
Он начал обходить машину и двигаться в нашу сторону, тогда я
поспешила спуститься и двинулась к нему на встречу. Нет, мама, он
просто не хотел общаться с тобой.
Мы встретились у его машины, и я неловко застыла. Я не уверена,
что когда-нибудь до той аварии стояла так близко к Лукасу Хэйлу. Он
был симпатичным, это я еще признала вслух в седьмом классе, когда
он нравился Бекке и я одобрила ее выбор. Голубые глаза, волевой
подбородок, слегка оттопыренные и покрасневшие на морозе уши,
темные волосы с короткой стрижкой, наверное, чтобы было удобнее
одевать шапочку для бассейна, и с этого расстояния я смогла
рассмотреть несколько веснушек у его носа.
— Привет, я — Шарлотта.
Всему виной мужчины. Как говорила моя бабушка Тина, даже самая
разумная женщина теряет голову, если перед ней красивый мужчина.
Правда, это было сказано в ситуации, когда мальчик Тревис, живущий
по соседству с ней, спросил меня, может ли он забрать последний
кусок пирога, и я согласилась. Хотя и все остальные они съели с
Эндрю на пару.
— Да, я знаю, – улыбнулся Лукас.
Еще у него красивая заразительная улыбка.
— Да, точно. Не знаю почему так сказала… — я растерялась. Ох,
Шарлотта, конечно, он знает, как тебя зовут. — Просто мне странно
начинать разговор, когда я не помню, чтобы мы с тобой хоть раз
разговаривали.