— Вы!.. — Кэпир вскочил с
кресла, но упал туда вновь, повинуясь темной силе.
Грегу достаточно было взмахнуть
рукой и сказать два слова. Тьма бесновалась в нем, требуя большего,
пытаясь вырваться на волю, подчинить, поработить, заставить!
Кончики пальцев жгло от желания отпустить силу. Глаза заволокло
сиреневой пеленой.
Пользоваться заклинаниями тьмы
Грег не любил, но в этот момент одно из них было
необходимо.
Иногда люди нуждаются в том,
чтобы увидеть большее зло, ощутить его на себе, испугаться до
дрожи. Так нужно, чтобы позволить им встряхнуться, переоценить свои
слова и поступки и сделать правильные выводы. Вдавливая тело кэпира
в кресло, наблюдая за тем, как расширяются от ужаса его зрачки, как
открывается в беззвучном крике рот, Грегори искренне надеялся, что
мистер Рэдис выводы делать умеет.
— Ва… ше… си...я… — прохрипел
кэпир, закатывая глаза.
Жизненные силы покидали
кэпира.
Пришлось отпустить.
Тьма отступала нехотя,
сворачивалась тугими кольцами в воздухе, разметала бумаги на столе,
рассыпалась тысячей темно-фиолетовых искр.
Мистер Рэдис кашлял, сипел,
хватался за шею, тряс головой.
Грегори тем временем снял с
себя сюртук, аккуратно повесил его на спинку кресла и критически
осмотрел остальных присутствующих, вкрадчиво попросив:
— Друзья мои, давайте будем
жить дружно? Сейчас я повторю еще раз все, что уже пытался до вас
донести, а вы начнете выполнять свою работу как положено.
Договорились?
Спустя час Грег покидал административное здание в нанятом
экипаже, распорядившись отвезти его домой. Он собирался совсем
немного перевести дух, переодеться и вернуться для нового,
расширенного заседания, о котором они с советом успели
договориться.
Рагос нуждался в радикальных переменах, и тянуть с ними
Грег не мог — на кону ежедневно стояли жизни людей.
Экипаж трясло по ухабам. Граф прикрыл глаза, задумчиво
постукивая по переносице указательным пальцем и размышляя на тему
того, что делать с пресловутым районом трущоб. Уж насколько серым и
ущербным ему казался Рагос, но северная часть города, в которой
ютилось несколько особо отвратных кварталов, переплюнула все самые
смелые и жуткие представления.
Низкие одно- и двухэтажные домики там покосились, опираясь
друг на друга, как сильно выпившие приятели. Улочки трущоб
настолько узкие, что три человека с трудом могут разминуться. Всюду
грязь, от канав разит испражнениями, а люди там живут из тех, кому
терять уже нечего. Патрули захаживают в трущобы редко, по большей
части приезжая лишь по заявлению о серьезных увечьях, погромах и
убийствах…