— Костя, а можно и мне вам на хвост
упасть? — с робкой заискивающей улыбкой начинала Анчутка, на всякий
случай вцепившись в Салавата, как в живой щит, когда Костя
оборачивался к ней с непостижимой скоростью учуявшей врага кошки. —
Я тоже очень быстро, мне только продукты.
— Маршрутка в десять уходит. Места
всегда есть, — отрезал он, глядя прямо ей в глаза, и
улыбка Анчутки вяла.
Салават расстался с Анчуткой
незадолго до свадьбы Алмаза и Дашки. Совсем скоро Анчутка вернулась
к своему привычному амплуа и снова стала той самой на букву «ш»,
которой оставалась и по сей день, правда, добавив к этому «ш» еще и
«а», что расшифровывалось деревенскими просто — «алкашка».
Я очень хорошо помнила «любовь» Кости
к Анчутке, и потому самым натуральным образом потеряла дар речи,
когда он сказал, притормаживая у обочины возле полной пожилой
женщины и крошечной, годика полтора, девочки, голосующих на
повороте у выезда из Бузулука:
— Державина что ли. Юсь, забери-ка с
заднего сиденья сумку.
— Ты что, собираешься ее взять? —
изумилась я.
— Она с ребенком, — сказал он. —
Возьму.
Костя остановился у самой остановки и
откинулся на сиденье, наблюдая в боковое зеркало, как Анчутка и
девочка идут к машине: первая — пошатываясь и явно пьяная, и вторая
— почти бегом, чтобы поспеть за матерью, которая тянула ее за собой
за руку без особых церемоний.
Я знала от Дашки, что Анчутка снова
родила неизвестно от кого ребенка, девочку, и знала, что девочка
эта подозрительно похожа на Аббасова Ваньку... и когда они обе
забрались на заднее сиденье машины, увидела, что сплетники не
врали.
Девочка, большеглазая, худенькая,
светловолосая, была откровенной замарашкой: платье и кофта давно
нуждались в стирке, волосы явно не знали расчески дня два, пальцы,
которыми она вцепилась в спинку сиденья, перебираясь с одного места
на другое, были грязными и, кажется, липкими. Сама же Анчутка,
дрябло-жирная, с гнилыми зубами и грязными, густо усыпанными
сединой волосами, выглядела старше моей мамы и воняла перегаром
так, что меня затошнило.
— О. Костя, Юся, привет, —
заплетающимся языком поздоровалась она и тут же дернула за рукав
кофты девочку, с любопытством оглядывающуюся вокруг. — Ну-ка, прямо
сядь! Чего крутишься?
— Привет, Ань, — сказала я, когда
Костя не ответил. — Вы домой?