Я встала рядом с Костей и тоже стала
туда смотреть.
— Нет, мои меня пальцем не трогали, —
сказал он, помолчав и бросив на меня быстрый взгляд перед тем, как
заговорить, будто хотел убедиться, что я точно слушаю. — Мама меня
наказывала, но... по-другому.
— Как наказывала? — спросила я.
— Молчала, — сказал Костя спокойно. —
Делала вид, что меня не существует.
— В каком смысле? — растерялась
я.
— А в прямом. Могла ходить мимо меня
или сидеть в коляске и просто смотреть сквозь меня, как будто не
видя. И так несколько дней. И с папой тоже так же. — Он помолчал, а
когда заговорил, голос стал будто резче и тверже, и чуть выше. —
«Если человек несколько раз совершает одну и ту же ошибку, значит,
он ничему не научился, значит, он — пропащий человек. Я хочу, чтобы
ты учился на своих ошибках. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты вырос
хорошим человеком, Костя. Подумай над тем, что случилось, и вынеси
урок».
Костя выбросил сигарету, выдохнул
дым.
— Папа говорил, мама такая в своего
отца. Дед был принципиальный человек, идейный партиец, закоренелый
коммунист. Он до конца своей жизни не простил маме ее брак с папой.
Бабушка чуть не ослепла от слез тогда. Но дед был человек принципа.
Вычеркнул ее из своей жизни — и все.
— А чем твой папа ему так не
угодил?
Костя пожал плечами.
— Я не знаю, Юсь. Отец на такие темы
со мной не говорил. И вряд ли будет.
— С ума сойти, — сказала я. — Нет,
мои бы чокнулись, если бы кто-то решил в молчанку играть. И я бы с
ними. Слава богу, Костя, что ты не такой.
Я замолчала, не зная, что сказать еще
и какой откровенностью ответить на его откровенность о матери, всю
жизнь пытавшейся научить своего сына не повторять ошибок... мысль
эта вдруг потянула за собой другие, новые, неприятные, отдающиеся
странным эхом из нашего с Костей недавнего прошлого...
— А свитер тебе идет, — сказала я,
обнимая его, чтобы спастись от этого неприятного наваждения, и
запрокидывая голову, чтобы поймать реакцию на следующие слова. —
Хотя, если так разобраться, посмотреть все равно особо не на
что.
— Ах вот как, — сказал Костя
безмятежно, ущипнув меня обеими руками за мягкое место, и
потянувшись за поцелуем, когда я хихикнула. — Ладно-ладно. Мы
вернемся к этому разговору через месяц и посмотрим.
— Думаешь, выдержим?
— Ну, — сказал он, чуть отстранившись
и глядя мне в лицо, — мы ведь уже начали стараться, правда?