Яра шмыгнула носом. Не хватало еще
расплакаться.
— Ты чувствуешь себя одинокой? — с
запинкой и очень тихо спросил Грач.
Яра уткнулась взглядом в пол. Ей
казалось, что она ступает на очень опасную территорию, и она
понятия не имела как на ней себя вести. Как объяснить ему, чтобы не
обвинить? Как дать понять, насколько для нее это важно, и при этом
все не испортить?
Почему при рождении не дают
руководство к жизни? Почему к отношениям не прилагается инструкция
по эксплуатации? Но надо было говорить. Потому что молчание — это
всегда конец.
— Да, — кивнула Яра. — Чувствую.
Постоянно. И, кажется, пытаюсь решить эту проблему за счет тебя. Но
я вот что думаю: ты же не клоун, чтобы развлекать меня круглыми
сутками. Нужны другие люди, кто-то еще. Прости, если то, что я
сказала выглядит как обвинение. Ты не виноват.
И они снова встретились
взглядами.
— Мир? — не без волнения спросила
Яра.
А вдруг стандартный способ проверить
все ли между ними в порядке сегодня даст не тот ответ?
Но Григорий вообще не стал отвечать.
Он приподнял руку, и Яра поспешно пододвинулась ближе и нырнула под
нее, устраиваясь ему под боком. Там было как всегда безопасно. Там
с ней еще ни разу не случилось ничего плохого.
— Да нет, ты права, я правда уделяю
тебе мало внимания, — вздохнул он. — Исправлюсь. И я понимаю твое
желание иметь друзей, но Яра, я правда очень испугался, ты,
возможно, не понимаешь, чем тебе это грозило…
— Да все я понимаю! — закричала Яра и
выпалила на одном дыхании. — Он же меня едва не изнасиловал…
И эти слова вернули ее обратно в тот
момент и в то же время принесли облегчение, словно она выплюнула из
себя что-то гадкое. На глаза выступили слезы, и она не смогла
сдержать нервную дрожь.
И почувствовала, как подобрался Грач.
Рука, что ее обнимала, окаменела.
— Что? — рыкнул он, и Яра съёжилась
от его тона. — Кто?
— Гриша, пожалуйста! — она вцепилась
пальцами в его футболку, чувствуя, что если он сейчас снова не
превратится в оплот покоя и безопасности, она провалится в
истерику. — Я тебе это не для того сказала, чтобы ты пошел мстить.
Просто мне все-таки досталось, хотя и не так, как могло… Но это
было, и это мерзко, и гадко, и… И я не думаю, что еще когда-нибудь
смогу переступить порог какого-нибудь клуба. И не говори ни маме,
ни отцу! Он устроит мне допрос с пристрастием и очную ставку, а я
не смогу… Гриша, ты обещаешь? Гриша!