Григорий фыркает.
— Яра… Просто представь: изо дня в
день пустая квартира по вечерам. Я через это проходил. Не надо оно
тебе.
— Найду любовника, будем с ним
встречаться пару раз в неделю…
— И рано или поздно все равно
захочешь от него чего-то большего, чем просто секс. Все, хватит это
мусолить. Разбежаться всегда успеем, но это надо делать, когда все
спокойно и есть возможность трезво оценить ситуацию, а не на
эмоциях.
— А не на эмоциях мы что-то так себе
взаимодействуем.
— Ну вот и будем исправляться.
— Я изменилась, да? — Яра ежится.
Это очень страшный вопрос. В
последнее время ее все никак не покидает ощущение, что старая кожа
ей мала, что она выросла из нее, и из Грача, и из своей жизни.
Наверное, в этом-то и проблема: ей просто хочется скинуть все это,
как старое платье, пойти и купить новое. Можно, конечно,
переставить пуговицы, но кто сейчас таким занимается?
— Я чувствую… — она мнется, пытаясь
подобрать слова, но это нелегко. — Как будто бы все старые
настройки слетели, и уже непонятно, где хорошо, где плохо, и можно
ли вообще так делить. Я совсем запуталась, Гриш… Это пройдет?
Григорий невесело усмехается.
— Боюсь, здесь мне тебя особо
обнадежить нечем. Мне шестьдесят один, а я так и не распутался. Но
станет легче. Придут ответы, а на месте старых вопросов появятся
новые… Процесс бесконечен, но к нему привыкаешь.
— Это не то, что я хотела
услышать.
— А когда я говорил что-то только
потому, что ты хочешь это услышать?
— Бывает…
И они смеются, оба прекрасно понимая,
о чем идет речь.
Итак, они проорались и успокоились.
Судя по всему, теперь можно нормально поговорить. Забавный эффект.
А без вот таких прелюдий они еще нормально общаться смогут?
— Что за хрень с нами творится, Гриш?
— спрашивает Яра.
— Не знаю, — отвечает Грач. — Кризис
какой-нибудь, справимся.
Он отпускает ее, отключает аварийные
огни и снова выруливает на дорогу.
И в дороге Яра все еще не уверена,
что поступает правильно, позволяя себе спокойно беседовать с ним и
возвращаясь домой.
Но она входит в их квартиру, и в ней
тепло и уютно. Все родное и знакомое, во все вложено столько сил и
любви: в каждый предмет, в каждую деталь. Она старалась, плетя для
них гнездо, и у нее получилсь. Грач наливает ей полную ванну
горячей воды и заставляет пробыть в ней как минимум полчаса,
периодически подливая кипятка. Поит ее крепким чаем. Сидит рядом на
принесенной из кухни табуретке и караулит, словно она маленькая. А
потом вытаскивает из воды, вытирает насухо, гонит в спальню, где
вручает ей пижаму и носки и помогает застегнуть пуговицы на
рубашке. И сделав это, укладывает в кровать, заворачивает в одеяло,
выключает свет и ложится рядом, не касаясь ее. Лицом к лицу на
расстоянии в десять сантиметров. Когда они в последний раз были
настолько близки?