Глава 2. Королевские гонцы. Целеустремлённость
Тюильри. Покои королевы, 12.12.1653г
- То есть это значит, что мне придётся ехать в Шато-Коломб? - лицо де Вивонна выражало недовольство, к которому добавилась и обиженная ухмылка. - Король не мог так поступить со мной! Нет же! Но, чёрт побери, как? Каким образом я успею туда и обратно в один день? Туда ехать час с лишним, если верхом, а в карете и того дольше!
- Ну, коль уж вы не пожелали отправиться с приглашением к маэстро Люлли, - напомнил ему граф де Сент-Эньян, помедлив перед дверью в королевские покои прежде, чем уйти.
Де Вивонн вспыхнул, но вслух ничего не сказал. Он замер с открытым ртом, прислонившись спиной к двери. Де Сент-Эньян посмотрел на него с укоризной, слегка наклонив голову. Уходить он не спешил из нежелания оставить незадачливого гордеца один на один с неразрешимой задачей.
- Впрочем, дорогой граф, на вашем месте я бы не торопился бежать на конюшни, - произнёс, наконец, обер-камергер, отчего де Вивонн с удивлением уставился на него.
- Это почему же? Только не говорите, что… О нет...
- О да! - передразнил его граф, приподняв брови в комичном выражении отчаянья.
- Нет! Но вы же не хотите сказать, что королева Генриетта-Мария уехала из Парижа? Неужели она в Шайо?
Разочарованию де Вивонна не было предела, он даже подался вперёд, явно борясь с желанием схватить графа за грудки.
- К счастью для вас, мой юный друг, нет, - ответил де Сент-Эньян с улыбкой удовлетворения и намеренно отступил назад, как будто собирался уходить. - Нет, уверяю вас! Неделю назад королева Генриетта-Мария в сопровождении своего двора вернулась в Париж. На время зимних праздников её величество поселилась в Тюильри. Видите ли, поговаривают о том, что полупустые комнаты в Шато-Коломб не подходят для нынешних холодов. Что уж говорить о Шайо - и того меньше!
На бесстрастном лице этого многоопытного придворного промелькнула ироничная улыбка, подчёркивая скрытый в его словах намёк на то обстоятельство, что королева Генриетта-Мария вряд ли захотела бы провести святочные праздники вдали от ярких и, несомненно, согревающих огней королевского двора.