Вместо этого я пошел к Волоколамовым. Я был в камуфлированном костюме военного образца, но без погон и каких-то эмблем.
Спокойно вошел в дом и обратился не к приезжим бандитам, а к участковому:
– Что здесь происходит?
Амирхан Шихран ничего не ответил. Он стоял, бледный и злой, со сжатыми зубами. По лицу бегали желваки. Посмотрел на меня колючим взглядом и отвернулся, предоставляя бандитам со мной беседовать.
– А ты кто такой? – спросил круглобокий коротышка, который всем и распоряжался.
– Амирхан! – позвал я. – Я задал вопрос…
– Шел бы ты лучше, дядя Вова, отсюда, – ответил тот. – К моему отцу загляни. Он обижается, что ты не заходишь… Ты же пенсионер… А здесь без тебя разберутся.
Паше Волоколамову начали связывать руки. Мы с ним были безоружные, и не было момента для сопротивления, как я оценил обстановку. Автоматные стволы смотрели и на меня, и на Волоколамова. И отца его дома не оказалось, чтобы за Пашу вступиться.
– А ты что, за шпиона русского пришел заступаться? – вплотную подошел ко мне коротышка. Он, определенно, всеми бандитами и командовал.
– За кем он шпионил? За тобой? – спросил я. – Не много ли берешь на себя? Не велика, вижу, персона… – и измерил его взглядом от подошвы до макушки.
– Да ты кто вообще такой? – возмутился коротышка и посмотрел на участкового.
– Это военный пенсионер, местный житель, – не совсем честно ответил Амирхан. Спасибо ему, прикрыл старого друга своего отца хотя бы этим. – Этот Паша говорил всем, что Крым должен принадлежать России, – объяснил мне он. – Открыто говорил.
– И что с того, что он говорил? – спросил я. – Каждый имеет право на свое мнение.
– А у меня есть довод против этого, – потряс автоматом коротышка. – Хороший довод. Убедительный.
– Но и против такого довода может найтись «Последний довод», – вспомнил я тогда песню про летчиков. – Ты что, собираешься с Россией воевать? – Мой вопрос прозвучал насмешливо.
– Пусть приходит твой «Последний довод». Разберемся… – побледнев, процедил коротышка. – И иди отсюда, не мешай работать… Пенсионеров я не бью…
Я посмотрел на Волоколамова, тихо кивнул ему веками, и мне показалось, что Паша понял мои намерения. Он хорошо понимал все, чему его учили. Чему я его учил. А я учил его, как и всех своих солдат, что ввязаться в неравный бой, когда ты не готов к нему, глупо. Можно изобразить смирение, согласие, а потом атаковать внезапно, когда противник будет не готов к твоей атаке. Это тактика спецназа ГРУ. Отработанная и многократно проверенная практика.