Снова готовятся птицы к отлёту –
Поздняя осень близка.
Вдруг рассекла тишину и дремоту
Дикая песнь вожака.
И поднялось всё в порыве едином,
Крыльев разносится стук.
В дальние дали рассыпчатым клином
Движется стая на юг.
Снизу, с земли провожаю их взглядом,
Слышу гортанный их крик.
Воздух, пропитанный влажным распадом,
В глубь моих лёгких проник.
Ночь в середине, проходят парадом
Длинные, тёмные сны.
Я просыпаюсь и ровное рядом
Слышу дыханье жены.
Сына могу я рукою коснуться,
Кажется, вправду не сплю.
Счастье, что рядом дано мне проснуться
С теми, кого я люблю.
Я всё живущее жалею –
Зачем оно уйти должно?
Зачем всю жизнь, вдали белея,
Маячит тусклое пятно?
Возникшая в пространстве голом
Дыра, прореха, полынья…
Зачем под плотным ореолом
Так жёстки круглые края?
Зачем друг к другу прижимает
Тела – свинцовой страсти ток?
Зачем душа не понимает
Души, как запад и восток?
Край неба светится лилово,
И тихо вздрагивает лист.
И тайный смысл всего живого
Мне в душу проникает, чист.
И всё – и жалость, и сомненье,
И стынущее естество,
Сливаются в одно биенье!
Биенье сердца моего.
Чем выше, тем круче и круче.
Как будто возникнув из мглы,
Тяжёлая, влажная туча
Лежит на уступе скалы.
Разрезала воздух, как лопасть,
Блестящего света струя.
И зев распахнувшая пропасть
Ощерилась, гибель тая.
Что явственней – свет или эта
Холодная бездна внизу?
Не знаю, не вижу ответа,
Царапая пальцы, ползу.
Но силы ничьи не могли бы
Разжать оцепление рук.
Горбатые, чёрные глыбы
Столпились, как люди, вокруг.