Но за спиной надулся
плащ чёрным пузырём,
и стала ночь моим поводырём.
И пустоты касаясь, дрожит моя рука,
морщинистая, как у старика.
И где-то в отдаленье мелькает тень лица,
и нет паденью моему конца.
Так, словно доживаешь сотый
Век на земле, тебе знаком
Железный пульс ее работы
И каждый куст, и каждый дом.
Как странник с нищенской клюкою,
Полсвета обошел, скорбя.
Тебе известно, что такое –
Ни в чем не обрести себя.
Лишь не встречал другого края,
Где был бы воздух тяжелей,
Чем сладковатая, сырая
Промозглость родины твоей.
Ты ею вдоволь надышался –
По хрип ночной и тошноту.
Теперь от родины остался
На память – горький вкус во рту.
Ты для нее не существуешь,
Мгновенно промелькнувший блик.
Но ты ведь больше не тоскуешь,
К ночной бессоннице впритык.