Изумительный Морис и его ученые грызуны - страница 30
На это Фасоль Опасно-для-Жизни ответил: «Либо мы будем сотрудничать, либо все погибнем».
Такова была следующая Мысль. Перевести «сотрудничество» оказалось непросто, но ведь даже киикики порою поддерживают ослепшего или раненого сотоварища, а если это не сотрудничество, то что же? Жирная черта там, где Персики изо всех сил надавила на грифель, означала «нет». Изображение капкана означало «смерть», «плохо» или «не делайте так».
Последняя увековеченная на бумаге Мысль гласила: «Нельзя гадить там, где ты ешь». Ничего сложного.
Персики сжала грифель в обеих лапках и тщательно нарисовала: «Крысы не должны убивать друг друга».
Персики немного отстранилась. Да… неплохо вышло… «капкан» – хороший символ для обозначения смерти, а для пущей важности она изобразила еще и мертвую крысу.
– А если все-таки придется? – уточнила она, не отрывая глаз от рисунка.
– Значит, придется, – отозвался Фасоль Опасно-для-Жизни. – Но все равно так нельзя.
Персики грустно покачала головой. Она поддерживала Фасоль, потому что… ну, потому что было в нем что-то такое. Он не отличался ни крупным ростом, ни проворством, он был почти слеп и совсем слаб, и порою он даже поесть забывал, увлекшись очередной мыслью, которая никому прежде в голову не приходила – по крайней мере, никому из крыс. Мысли эти по большей части ужасно раздражали Гуляша – как, скажем, в тот раз, когда Фасоль Опасно-для-Жизни спросил: «Что есть крыса?» – а Гуляш ответил: «Зубы. Когти. Хвост. Бежать. Прятаться. Жрать. Вот что такое крыса».
Фасоль сказал тогда: «Но ведь теперь мы еще и способны задаваться вопросом: «Что такое крыса?» – вот как он сказал! – А значит, мы теперь нечто большее».
«Мы – крысы, – доказывал Гуляш. – Мы бегаем туда-сюда, мы пищим, мы воруем еду, мы делаем новых крыс. Для этого мы созданы!»
«Но кем?» – спросил Фасоль Опасно-для-Жизни, что привело к очередному спору по поводу доктрины о Большой Крысе Глубоко под Землей.
Но даже Гуляш следовал за Фасолью, равно как и другие крысы – такие, как Гуталин и Пончик Вход; и все они прислушивались к его словам.
А Персики, в свой черед, прислушивалась к их разговорам. «Нам даны носы», – объяснял Гуталин своим взводам. Но