— Не, нормально всё, — улыбнулся я через силу. — Щас заправимся
– и на демонстрацию.
Взял в одну руку вилку, в другую кусок хлеба. «Бородинский»,
машинально отметил я, откусывая, тот самый вкус, который так и не
удалось воспроизвести хлебопёкам будущего. А может, это мне просто
казалось, что в моей юности хлеб был другим, как обычно спустя годы
кажется, что в прошлом и трава была зеленее, и деревья выше, и
девушки красивее…
Вадим всё же ждал меня, не спеша приступать к трапезе, и начал
одновременно со мной. В сковороде я насчитал восемь обрамлённых
поджаренными белками желтков, посыпанных зелёным луком и укропом, а
также парочку лопнувших от жары, сероватого цвета сосисок.
Сероватого – это хорошо, значит, продукт без красителя. Впрочем, в
это время производители до такого ещё не додумались, а если бы и
додумались – то быстро получили бы по шапке.
Аппетит пробудился по мере употребления яичницы, я бы, кажется,
сметелил всю сковородку в одно лицо, но мы съели каждый свою
половину. В пожилом возрасте таким аппетитом я похвастаться не мог.
Дожёвывая последний кусочек хлеба, я думал, что посмертный бред
выходит каким-то уж очень правдоподобным, как будто Господь решил
подшутить и отправить сознание самоубийцы в его же прошлое, заселив
в молодое тело. Может быть такое? А почему нет? Недаром старина
Шекспир как-то высказался: «Есть многое на свете, друг Горацио, что
и не снилось нашим мудрецам». Не исключено, что в
пространственно-временном континууме произошёл какой-то сбой, и моё
сознание (или душу) забросило на пятьдесят два года в прошлое. И
если всё и на самом деле так, как я предполагаю…
Хм, но сразу же возникает вопрос: как долго продлится это
состояние? Вдруг это промежуточная станция и через минуту моя душа
полетит дальше, в условный ад? Ну или спать вечером лягу, а утром
уже не проснусь? То есть проснётся тот, настоящий Евгений
Покровский, не сном ни духом, что минувшие сутки был всего лишь
вместилищем для его же собственной, но изрядно постаревшей души. И,
скорее всего, с отсутствующими воспоминаниями о прожитом дне. И с
целой ногой – уж я постараюсь сделать всё возможное, чтобы не
случилось того злосчастного перелома. Может, меня с этой целью и
закинули в собственное тело неведомые силы, спасти от травмы, после
которой о боксе пришлось забыть? Может, мне суждено было стать
олимпийским чемпионом, и что-то в истории не только моей, но и
страны изменилось бы? Надеюсь, в лучшую сторону, иначе это будет
провокация не Всевышнего, а каких-то тёмных сил.