Один из трёх умывальников сейчас был оккупирован рыжим парнем,
брившим безопасной бритвой свою веснушчатую физиономию. Причём
очень знакомую. Точно, Сева Горшков! Учился… Вернее, учится на
втором курсе.
— Здорово, Сева! — приветствовал я его.
— Привет! — ответил Сева, кивнув моему отражению в небольшом,
принесённом с собой зеркальце.
Не представляю, как я смог бы после «Gillette Fusion» бриться
столь архаичной бритвой. Но в это время все, не имеющие
электрических бритв, бреются такими. Хотя есть оригиналы,
предпочитающие опасные бритвы, ведь многие привезли с фронта
трофейные, золингеновские. Кто-то вообще усы и бороду носит,
обходятся ножницами. А Сева даже чайник с собой приволок,
размешивает в стаканчике мыло до пенообразного состояния.
Я пристроился у соседнего умывальника, и пару следующих минут
посвятил омовению и чистке зубов. Когда закончил, Сева тоже
расправился с бритьём и в данный момент втирал в кожу лица
«Тройной», распространявший характерный запах.
— Давай, не опаздывай, — кивнул я ему.
Хоть и не моя группа, и курс старше, но вроде как показал свою
значимость, тем более что Сева не имел ничего против.
Когда вернулся, чай уже заварился до кондиционного состояния, и
Вадик успел ополовинить свою кружку, доедая бутерброд. Чай был ещё
горячий, но мы с соседом любили такой, а кружки наши хоть и
нагревалась, но ручки мы с Верховских обматывали изолентами, так
что пальцы не обжигало.
Попив чайку, я принялся бриться, а Вадик под жужжание моего
«Харькова» - одеваться. Верховских натянул тёмно-серые, отутюженные
(ну да, у нас же был утюг один на двоих, а гладили мы прямо на
столе) брюки, в которую заправил… Оранжевую рубашку! Да ещё с
огромным отложным воротником. И такие цвета позволяли себе в это
время некоторые комсорги, благо что руководство института и наш
деканат в частности славились своим либерализмом. Следом он накинул
нацепил заранее завязанный голубой галстук, что в сочетании с
оранжевой рубашкой мне показалось удивительно забавным, и я не
сдержал улыбки.
— Ты чего?
Вадик с подозрением глянул на меня, затем скосил глаза вниз,
видимо, отыскивая в своей одежде какой-то насмешивший меня казус.
Проверил, застёгнута ли ширинка, снова с подозрением посмотрел на
меня.
— Да нет, всё нормально, — отмахнулся я.
Дальше он надел такого же цвета, как и брюки, пиджак. Ансамбль
завершал модный болоньевый плащ зеленоватого оттенка,
свидетельствовавшего о том, что при его пошиве использовалась
настоящая болонья. В моду такие плащи вошли после выхода на
советские экраны фильма «Рокко и его братья», где герой Алена
Делона щеголял в аналогичном дождевике.