Все же дорогу я переносила плохо. И, нет бы, организму привыкнуть к тряске, но он не желал мириться с ежедневными издевательствами никаким образом.
‒ Твоя мама тоже не могла находиться долго в пути.
Это замечание заставило пробудиться мой интерес. Я заёрзала на мягкой скамье, вопросительно посмотрела на лорда Сарфа, ожидая продолжения рассказа об Инге. Многого я о ней не знала, оказывается. Отец не заставил себя долго ждать.
‒ Я не знал об этой проблеме, поэтому… ‒ его лицо, и без того напоминающее обычно маску смерти, омрачила тень воспоминаний, глаза, ещё минуту назад, схватывающие каждую деталь, смотрели куда-то мимо меня ‒ в минувшие дни.
‒ Из-за того, что её постоянно укачивало, вы и не смогли сбежать, не так ли? ‒ даже догадываться не пришлось, его скисший вид всё сказал сам за себя.
‒ Да, ‒ выдохнул лорд Сарф, отвернувшись к окну.
‒ Почему тогда не использовали портал?
‒ Увы, Инге уже была в положении,об этом я узнал слишком поздно.
‒ Вы так много сделали для короля, почему он не дал разрешение на ваш брак? ‒ вот, что меня мучило долгое время. ‒ Ведь он мог вырвать Инге из лап деда и запросто отдать её вам? Почему вы не попросили его об этом?
‒ Видно, что ты много думала об этом.
‒ Конечно думала! Вы не представляете, какой была жизнь моей матери среди… родных! Она так и осталась изгоем, дед любил и заботился о нас, но он не всегда бывал дома. Рената… ‒ тут мой голос меня предал и сорвался, а я подавила рвущиеся наружу… злые слова.
Ещё чего не хватало! Тётка не заслужила даже слова, пусть и дурного, тем более, упоминания её имени вслух.
‒ Если бы её и правда любили, то забрали бы сразу и унесли далеко-далеко. Где никто не нашел… сделали бы её самой счастливой! Что так мешало сделать последний шаг?
Лорд Сарф смотрел на меня абсолютно невозмутимо, и только на дне его желтых глаз шевелилось нечто мне не совсем понятное. Что это? Отчаяние? Боль? Он никогда не мог выразить при мне свои чувства, отгородившись стеной молчания. Неужели маленькая, хрупкая мама сумела согреть камень, что у него находится в груди, и превратить его в живое, бьющееся сердце.
‒ Герда Вардас, ‒ тихо произнес отец, но вот теперь, не смотря ни на что, в его голосе отчетливо проскользнуло чувство… злости. Кажется, я уже научилась различать кое-какие оттенки его настроения.