– Так ты хотела что-то у меня спросить? – поинтересовалась Джози, устроившаяся на диванчике, откуда хорошо был виден лежавший на кухонном столе сверток. Казалось, она что-то про себя считает, отбивая секунды ногой.
– Да. Что вы знаете о человеке в…
– Ах, подожди, дорогая.
Другое существо, столь же трудно поддающееся описанию, как и стоявшее снаружи, внесло кофе и тарелку с пирожными.
– Только за компанию, конечно. Кофе с пирожными. Будешь? – спросила Джози.
– Нет, спасибо.
– Нет? – нахмурилась Джози.
Существо, наверное, тоже нахмурилось. Это было трудно определить и, конечно же, невозможно описать.
– Точно нет.
– Точно нет? – покачала головой Джози. – Нет так нет. Если не хочешь кофе или пирожное, тогда не надо кофе с пирожными. Эрика, пожалуйста, унеси.
Существо исчезло. Скорее всего, они ушли. Наверное, Джеки не заметила, как они ушли. Джози метнула злой взгляд на сверток.
– Не смей, – произнесла она.
– Не смей что?
– Это я не тебе. Задавай свой вопрос.
– Джози, вы что-нибудь знаете о человеке в светло-коричневом пиджаке с чемоданом из оленьей кожи в руках?
– О человеке в светло-коричневом пиджаке? – В голосе Джози послышалось любопытство и, возможно, паника. Эрика вернулась. Обе Эрики. Они уселись на диванчик по обе стороны от Джози. Их лица выражали то, что люди иногда называют страхом. Нет, не страхом. Озабоченностью. Они выглядели озабоченными.
– Да, – ответила Джеки. – Человек. В светло-коричневом пиджаке. В руке чемодан из оленьей кожи.
Глаза ангелов вспыхнули, что было столь же странно наблюдать, сколь и трудно описать.
– Ах, дорогая, – отозвалась Джози. – Не знаю, стоит ли тебе меня об этом спрашивать. Ты уверена, что не хочешь пирожных?
– Нет, не хочу.
– Ну ладно, – сдалась Джози. – Тогда поговорим о человеке в светло-коричневом пиджаке с чемоданом из оленьей кожи в руках. – Она прижала левую руку к боку, словно там болело, но ее лицо не выражало боли. – Мы ничего о нем не знаем, – продолжала Джози. – Ни Эрика, ни Эрика. Конечно, Эрика никогда по-настоящему ничего ни о чем не знает, но Эрика милая, вот.
– Так вы о нем знаете или нет?
– Мы о нем знаем, мы просто ничего не знаем о нем. Нам известно, что он существует, вот и все, но его существование есть ограничение этого знания.
– Знание состоит из ограничений, – сказала та Эрика, которая никогда по-настоящему ничего ни о чем не знает.