— В инфекционную? Ну, не знаю, не знаю...
Плохая репутация в городе у инфекционной больницы. Незаслуженно
плохая, согласен. Отчасти связана с самим зданием больницы. Оно,
здание, историческое. Здесь до революции располагалось общежитие
вагоноремонтного завода. На восемьдесят человек, большой был завод
для провинции — по тому времени. Общежитие осталось и после
революции, а в начале шестидесятых решили, что рабочие заслуживают
лучшего, и для них построили новое здание. Большое, светлое и
просторное. А старое отдали под инфекционную больницу. После
ремонта, конечно. Но всё равно смотрелось не очень. И планировка
никак не соответствовала нуждам инфекционной больницы, да и
площади... Прежде жили восемьдесят человек, а теперь двести
пятьдесят больных. Ну, и персоналу нужно где-то размещаться, и
студентам, в общем, так себе всё...
И потому если у кого-то проявится пищевая токсикоинфекция, то
человек предпочтет взять без содержания три дня, чем на две недели
попасть в инфекцию.
Тут пришла из магазина бабушка. Под семьдесят, но она
по-прежнему работает на полставки. Только в детской областной
больнице.
— Мы за Наташей присмотрим. А в инфекционной кому она там нужна?
На выходных-то? Будет плохо — вызовем скорую, не сомневайтесь. Не
станет к понедельнику лучше — повезем в больницу, не сомневайтесь.
А пока полечим. Вибрамицин? Слышала, но детей им не лечат, нет.
Разве тех, кто постарше. А до двенадцати — нельзя. Наташке,
конечно, больше двенадцати. Ничего, и преднизолон тоже приходится
применять, не бойтесь.
Я не очень-то и боялся. Опытная медсестра стоит неопытного
врача, это первое, и состояние Наташи позволяло оставить её дома,
это второе.
Мы оставили препараты и откланялись.
— Ты, Чижик, откуда знаешь об этой болезни? — спросила
Надежда.
— Прочитал.
— Вот вдруг взял и прочитал? Случайно? А потом Гурьева случайно
заболела?
— Нет, не совсем. Я, когда узнал о космических крысах, стал
интересоваться крысиными болезнями. Ну, и купил в Нью-Йорке пару
книг интересных на эту тему. Пока летел, ознакомился. А о болезни я
и раньше знал. У Грина есть рассказ, «Крысолов», там и
прочитал.
— И что... опасная болезнь?
— Каждый десятый умирает. Каждый второй становится инвалидом.
Без лечения. Но вибрамицин творит чудеса, так что, думаю,
обойдется.