. Давайте по рюмочке отличного коньяка.
И Леонид пошёл на кухню ближе к бутылке.
– В такую рань в выходной день человека будить? А если у меня женщина в постели?
– Леонид Иванович, мы серьёзно! – сказал Емельянович, проходя за ним вместе с Чириковым.
– И я серьёзно. Я штатным бойцом Гражданской обороны не являюсь. Снаряжения и одежды у меня нет, и своей рабочей робы не имею, так как у меня ни двора, ни кола, ни огорода. Что я пожар тушить во фраке поеду. И еды у меня даже для закуси нет. Не поеду! Если по рюмашке, то пожалуйста, – сказал Леонид и выпил. – А то гражданская оборона… Нет её никакой обороны. На заводе бомбоубежище давно уже под склад ненужной продукции приспособили.
– Ну ладно, Лёня, выпендриваться. Мне, что ли больше других надо? Мы все в одинаковом положении, всех неволят, – сказал Георгий Емельянович.
– Надо тебе. Очень надо характеристику чистую. Ты большой начальник, тебе лауреатство нужно, ордена. А моё лауреатство уже в прошлом, и во второй раз на моей тропе не встанет.
– Сколько можно прошлое вспоминать? Всего на один день. Там же нефть и если вспыхнет, то всем мало не покажется.
– Но мне в самом деле нечего надеть. Саянскую форму вместе с обувью выкинул за изношенностью. Надеваю босоножки, футболку и тренировочные штаны и еду на один день, как сказано. Только неважный приём используешь, говоря об одном дне. Мы ведь все учёные. И, при бестолковости наших начальников, за день до места доставят и то хорошо. Так я доеду, и назад сразу же. Лады?! Покатаюсь. А ты отметишься, что полный комплект набрал. Это ж понятно, что тебе моей грудью количественную брешь заделать надо.
– На один день, на один, – сказал начальник. – Отбудешь на пожаре сегодня и завтра в отдел на работу. Выходи, ждём в машине.
Людей на пожары направляли регулярно. Их организовывали и собирали обстоятельно. И люди брали с собой вещи на все возможные случаи. Но чтобы аврально собирать по выходным, такого ещё не было. «Значит, действительно что-то серьёзное», – думал Сугробин, укладывая в карман четвертной и ещё несколько рублей россыпью на всякий случай. «Один день можно и без еды прожить. А если мобилизуют и завтра, то завтра и разберусь». Так размышлял он, собираясь, не забыв при этом про остатки коньяка.
В таком настроении он сбежал с крыльца и уселся в машину. За рулём сидел ещё один начальник отдела под кодовым названием «Максимыч»