Все началось году эдак в 85—86-ом, когда во время очередного отдыха нас, сослуживцев, оказалось в санатории одновременно несколько человек. Молодые мужики, на отдыхе – естественно, мы частенько вечерами после ужина собирались в одном из номеров посидеть за бутылочкой и поболтать о разных разностях.
И как-то зашел среди нас разговор о неизбежно приближающейся пенсии и о том, кто чем будет заниматься после выхода на оную.
Нужно сказать, что кроме привилегии получать большую пенсию и умереть в раннем возрасте, нам предоставлялись нешуточные льготы – в частности, работать на любой работе – лишь бы пройти медкомиссию. Пенсия, естественно, сохранялась при этом полностью.
Вот я возьми – и сболтни, что, наверное, пойду работать в милицию. Ну, а что, отец-то у меня – юрист, прокурор, так что мне сам бог велел…
Ну, меня тут же подняли на смех – мол, работу нужно искать спокойную, не для заработка или там «для души», а только чтоб время занять. Ну, как можно после 35 лет вдруг оказаться дома, на пенсии, без дела…
При этом материально обеспеченным вполне.
Мы уже подвыпили слегка (сильно мы никогда не напивались – у нас ведь вообще-то был особый режим, тем более – в спецсанатории), так что разгорячились. И я пообещал, что пойду работать даже не в милицию, а в КГБ! Вот так вот!
Вообще-то по характеру я всегда был, что называется, мужиком упертым. Если сказал что, если дал слово себе или кому-то – умру, но добьюсь своего!
И в КГБ я бы точно работал! Но оформляя в конце 80-х годов бумаги для поступления на работу в органы госбезопасности (документами для оформления пенсии мы вообще не занимались – за нас это делали чиновники Минсредмаша) я как раз закончил работу над статьей, которую направил в журнал «Коммунист». Начал я работать над ней в свободное время еще до прихода к власти Горбачева, когда задумался – почему в моей стране все идет не так, как надо?
Ну, стал заметки делать для себя, прислушиваться, что люди говорят на улицах… Ведь уже с конца 70-х годов прошлого века несуразности нашей жизни просто резали глаза любому умному человеку. Однако на партсобраниях мы с идиотским упорством продолжали дружно выражать уверенность в неизбежном построении нами коммунистического общества.