Подпрыгнув изо всех сил вверх и повалявшись вдоволь в сугробе, я почувствовал, какое это счастье быть свободным. Преодолев желание повалять еще дурака, я пошел в шестое отделение. Отделение находилось за отдельным забором. При входе меня встречал очень угрюмый сержант, который молча показал мне, где сидит капитан Баронов.
– Разрешите войти, товарищ капитан? – обратился я к офицеру, который сидел в темной комнате при входе в отделение.
В комнате было темно, лишь свет от экрана монитора падал на лицо офицера. Капитан много курил, окурки не умещались в пепельницу, так и норовя вывалиться на стол.
– Заходи, Беспалов! – ответил офицер, туша очередную сигарету. – Садись сюда! Мне нужно вот эту таблицу сделать. Сможешь?
– Смогу – ответил я капитану и принялся рисовать в Ворде таблицу. – Это просто товарищ, капитан. Можно вот так сделать выравнивание текста, так выбрать направление, а так менять ширину столбцов и высоту строчек.
– А ты мне вот эту таблицу сделай! Я не знаю, как мне вот эту колонку разбить на части.
– Ну, это вот так делается. Вы выделяете вот это столбец так и нажимаете «добавить столбцы», или нажимаете вот сюда и вот так.
Капитан внимательно смотрел за быстрыми движениями курсора мышки по экрану.
– Как у тебя это ловко получается! Что закончил, Беспалов?
– Политех.
– А, сразу видно, что с высшим образованием, не то, что эти раздолбаи!
В дверях кабинета стоял тот высокий сержант, который встречал меня при входе в отделение. Облокотившись на дверной косяк, он стоял, держа в руках какие-то бумаги. Петух за спиной, шапка надетая набекрень и расслабленный ремень не оставляли никаких сомнений в том, что это старослужащий. Он злобно, с некоторой обидой смотрел на меня. Баронов стоял рядом со мной и, не отрываясь, всматривался в экран.
– Что тебе, Григорьев? – заметил офицер сержанта.
– Товарищ капитан, подпишите, пожалуйста, лист обхода. Я все посмотрел, все печати на месте.
– А те дальние КамАЗы у ограды посмотрел? Что там было?
– Да, все нормально. Пломбы на месте.
– Кунг закрыл?
– Да, вот ключи.
– Хорошо, оставь тогда, я подпишу позже, – не отрываясь от экрана, говорил Баронов. – Да, и выкинь, пожалуйста, окурки.
Бросив злобный взгляд на меня, Григорьев нехотя взял пепельницу.
– Рылевич, ко мне! – послышался голос сержант из коридора. – На, выкинь это!