Мастер, увидев смущение паренька, улыбнулся:
– Ты не думай, что раз наш цех небольшой, то значит и незначительный. Без нашей продукции не пойдёт ни одна машина.
В цехе было непривычно тихо, замерли станки, и только разноцветные пылинки, мерцающие в лучах солнца, светившего сквозь потемневшие стёкла окон, говорили о том, что здесь недавно работали люди.
На недоуменный взгляд Саши Леонид Петрович ответил:
– Обеденный перерыв.
Рабочих не было, и лишь уборщица – невысокая пожилая женщина в туго повязанном платке подметала в проходе между двумя рядами станков – убирала металлическую стружку. Она почтительно поздоровалась с Леонидом Петровичем.
– Здравствуйте, Екатерина Ивановна, – ответил ей мастер.
Он провёл Сашу через цех и остановился у двери, из-за которой раздавался шум голосов.
– В этой комнате отдыхают наши рабочие, – объяснил мастер.
Леонид Петрович одёрнул пиджак, поправил галстук и легонько достучался в дверь.
– Подожди меня тут, – шепнул он, входя в комнату.
Саша присел на красный пожарный ящик с песком и принялся осматривать цех, в котором ему придётся работать. Каких только станков здесь не было – и огромные, выше человеческого роста, и такие маленькие, что казались игрушечными. Были и знакомые – сверлильные, шлифовальные; такие же станки, только поменьше размерами, были в школьной мастерской.
Цех на самом деле казался очень небольшим – если в других корпусах высоко, у самых перекрытий, ходили громадные краны с кабинами для крановщиц, то здесь такие краны попросту не поместились бы, поэтому тут были лишь подвесные – маленькие тележки с крючками и кабелем-пультом.
По своей давней привычке Саша осматривал цех и уже обдумывал, какие рисунки он сделает потом, отмечал удачное освещение, игру тени и света.
…Из-за двери комната отдыха слышались громкие возбужденные голоса, и Саша невольно прислушался.
– Иван Максимович, – раздался голос Леонида Петровича. Мастер кого-то уговаривал, – возьмите ученика. Мешать он вам не будет – парень толковый, десять классов закончил. Да и надбавка к зарплате вам не помешает.
– Вот именно поэтому и не возьму, – съязвил чей-то сухой скрипучий голос. – Десять классов закончил! В институт-университет не поступил, провалился на экзаменах – куда деваться? На завод, на полгода. А потом – фьють, только его и видели.