На столе, являвшемся одновременно и письменным, и кухонным, и обеденным, не было ничего, кроме толстой тетради в твердой обложке. Повинуясь интуиции, Линда взяла в руки эту тетрадь и пролистнула в ней несколько страниц. Почерк, несомненно, принадлежал Уолту. Странно: она и не знала, что Уолт мог иметь нечто вроде дневника, но с другой стороны, чем еще заниматься человеку, ведущему столь уединенный образ жизни? Трудно сказать, было ли это желанием узнать больше о своем брате и, быть может, о том, куда он мог запропаститься, или же простым проявлением любопытства, но Линда решила изучить записи, а так как света в помещении было мало, и она не имела ни малейшего понятия о том, как это исправить, женщина вышла с тетрадью на улицу, села в машину, и там начала читать. А начав, уже не могла оторваться, пусть даже в написанное было невозможно поверить.
***
Привет, меня зовут Уолтер Фосбери. Друзья, если бы они были, называли бы меня Уолтом, но так как их нет, то меня называют Уолтом все, кому не лень. Если вы читаете мои записи, то одно из двух: либо вы бессовестно вломились в мой дом и роетесь в моих вещах (если так, то НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ!), либо я так до сих пор и не вернулся из путешествия по волнам своей памяти, а это значит, что, скорее всего, меня уже нет в этом мире. Предвидя второй вариант, я и решил изложить на бумаге одну давнюю историю. Скажу сразу: вы (кто бы вы ни были, хотя я бы поставил свой последний доллар на то, что первым, кто обнаружит мою пропажу, а, соответственно, и эту тетрадь, будет моя дорогая сестра Линни) имеете полное право не верить ни единому написанному мной слову, ведь я собираюсь рассказать вам о событиях, происшедших со мной в период, о котором мне, право слово, не доставляет удовольствия вспоминать. Речь идет о времени, проведенном мной в Вифлеемской психиатрической лечебнице. Понимаете, куда я клоню? Да, я был душевнобольным, по крайней мере, на бумаге. На вопрос о том, был ли я действительно болен, мне и по сей день не удается дать однозначный ответ. Поэтому я просто расскажу, что и как произошло с моей точки зрения, а вы уж сами определитесь, игры ли это моего удивительного разума или нечто другое – таинственное, непознанное, не укладывающееся в рамки традиционных представлений и, возможно, пугающее…