– Господин? – вопросительно произнёс толстяк.
– Вина и твоей коронной курицы. И добавь света, – лениво ответил
старик.
Эрхард кивнул и скрылся на кухне. Я только собирался пройти за
ним, поинтересоваться новым посетителем, но от столика лесорубов
раздалось «пива» и мне стало немного не до того.
Потом пришлось бежать ещё за водой и на ледник. Так что про
старика я вспомнил, только когда, проходя мимо, увидел, как он
раскрыл на столе книгу, делая пометки на лежащим перед ним листе
бумаги. Я не удержался и заглянул ему через плечо на страницы. И
завис.
Твою же мать! Меньше всего я ожидал, что в стране, где я пока не
видел ни одного азиата, будут писать иероглифами. По крайней мере,
сама книга и пометки, что делал старик для себя, были именно
такие.
– Любопытно? – вырвал меня из ступора скрипучий голос.
– Так везде пишут? – выпалил вопрос я быстрее, чем успел
задумать.
– На всём пространстве бывшей империи, – повернувшись ко мне, с
любопытством прищурился старик.
Моя надежда на то, чтобы быстро выучить местную грамоту, после
его слов в муках скончалась. Но я всё же спросил:
– А сложно научиться?
– Сложно, – хмыкнул он и, прикоснувшись к высовывающемуся из-под
рубашки браслету на правой руке, протянул: – Как интересно… Ты тот
парень, что искупался в крови умирающей хорсы?
– Наверное. Я почти ничего не помню до того, как очнулся.
– Да, местная знаменитость, дурачок после удара по голове
переставший быть дурачком. Это интересно. Приходи ко мне завтра
после полудня, – приказал он и отвернулся к своей книге.
Я коротко поклонился и бочком-бочком отодвинулся к кухне. Нужно
обсудить с Эрхардом. Лишнего внимания я не хотел, а кто он такой,
без понятия. Может мне стоит готовиться уносить ноги из
деревни.
– Кто этот старик? – покосившись на дверь, негромко спросил я
толстяка, шинкующего овощи.
– Ингельвин. Наш главный алхимик. Все самые лучшие и дорогие
эликсиры – это к нему. Как и продать самую дорогую добычу.
– Он заинтересовался мной, приказал завтра зайти к нему. Это
опасно?
– Сходи, – равнодушно пожал плечами бородач. – Ты скверны
хлебнул порядочно. Что будет, когда она выйдет до конца, тебе у нас
только он и скажет. Старуха в тебя много всякого влила, чтобы
направить её воздействие на полезный путь. Но это дело такое, до
конца никто не знает.