Ороговевшие, даже на взгляд плотные, потемневшие пластинки так
свободно не повредить. Поразить нужно мозг, но пробить череп – это
и вовсе из разряда фантастики. Только если колоть в глаза. И даже в
этом случае всё будет не так легко. Я, конечно, так просто не
сдамся, но вариантов у меня не много.
Прутья паутинки, тем временем, оплетали всё крепче, начиная
подбираться к открытой коже шевелящимися лианами. Дракон стегнул
хвостом воздух и замер, медленно приближаясь к оплётшим меня
побегам. Поросль не настолько сильная, чтобы удержать что-то такое
большое и сильное, как эта многотонная туша.
В смотрящих на меня глазах я видел голод и ярость. Голод?
Усмехнувшись, я медленно, чтобы не тревожить оплетающие меня
растения, полез в рюкзак и вытащил маленький мешочек с плодом
вонючки. Было сложно развязать его одной рукой, но я справился.
Поднеся плод ко рту, застыл на секунду, борясь со страхом. А после,
оскалившись, проглотил, смотря на дракона. Хер ему, а не вкусный
ужин!
Монстр шумно втянул воздух ноздрями, и в его глазах появилось
сомнение. Умный. Хоть и потерял большую часть разума, но
наработанные инстинкты на опасность остались. Мы замерли друг
напротив друга, я, медленно сжимаемый паутинкой, и сомневающийся
дракон.
В вертикальных зрачках ящерицы мелькнула осмысленность. И,
оглянувшись вокруг, он в несколько ударов когтями свалил дерево
рядом. Следом ещё одно и ещё, обрубая те, к которым крепилась
паутина. А потом, невозмутимо зацепив бревном всю эту шевелящуюся
мешанину лиан и веток, рванул. Кокон растений сдался перед
многотонным усилием и пополз по земле вслед за ящерицей. Вместе со
мной, разумеется.
В итоге, пока нас тащило по земле, лианы собрались на
единственном крупном объекте. На мне. Опавшая хвоя и листья
сменились песком, и, видя стремительно приближающуюся поверхность
воды, единственное, на что меня хватило, это глубоко вдохнуть.
Через мгновение я оказался под водой, прижатый сверху бревном.
Не знаю, как я умудрился не потерять драгоценный воздух.
Особенно, когда меня начала сдавливать паутинка. Но через минуту
она начала отцепляться и всплывать наверх. Эта дрянь во многом уже
скорее животное, чем растение, и вода ей не по душе. Но радоваться
этому не получалось.
Дерево нажало сильнее и, не выдержав, я выдохнул. А через
десяток секунд вдохнул воду, боль в лёгких и спазмы заставили меня
бить по воде и дереву, а сознание начало уплывать. Вдруг вода
сменилась пляжем, и я рухнул на песок, выблёвывая воду и всё, что
было в лёгких и желудке.