А сумасшедший вентилятор пробивался к пытающимся разобрать огонь
гоблинам. У него получилось, конечно. И он даже закинул несколько
горящих поленьев обратно. А потом, стоя на задних лапах и крутя
вокруг себя бревно, стал медленно отступать обратно.
Но мне было не до того. Я сближался со своими целями. Приняв
удар копья на нагрудник, я одновременно вбил своё оружие в грудь
гоблину. Сдвинулся, ударил ногой, отбрасывая гоблина с дубиной,
вырвал копьё и отступил назад. Отогнал противников широким взмахом
и, перехватив копьё, нанёс ещё один удачный укол.
Удары шли одни за одним, и я погружался в круговерть боя,
отбросив всё остальное. Я быстрее! Уклонение от копья. Сильнее!
Рубящий удар удачно попал между позвонков, срезая голову гоблину,
не взирая на попытку блокировать. И у меня есть доспех! Приняв удар
на наплечник, я ответил закованным в латную перчатку кулаком,
разворотив уродцу всё рожу.
Гоблины шли на меня, но я рубил и колол. Они не могли мне
противостоять. И умирали. Боже, как легко они умирали. Как мышки в
блендере. Эта мысль так рассмешила, что я не выдержал и засмеялся,
пяткой копья ломая череп очередному гоблину.
В воздухе повис густой приятный запах. А напротив меня вышел
вооружённый полуторным мечом тролль. Я нанёс несколько уколов и
отступил. И ещё. Это уже совсем не весело, он оказался такой же
быстрый, как и я, но сильнее. Нанося уколы, я отступал, пока по
нему сбоку не прилетело бревно, размозжив башку, как арбуз.
А после на нас накатила волна осатаневших зелёных уродцев.
Отрубить голову, отсечь ногу, теплота висела вокруг, обволакивала
меня, проникала внутрь. И чем больше я убивал, тем больше ещё
становилось.
Выцвели краски мира, остались только прущие гоблины. Воткнув
копьё в брюхо тролля, я подхватил с земли полуторник и врубился в
ряды гоблинов. Меч рубил, разрывал, рассекал тела, и кровь оседала
на лицо. Они казались такими медленными и слабыми…
А потом по нервам стеганула чужая воля, и я замер, окружённый
трупами гоблинов. Через мгновение мимо меня, вращаясь, пролетело
бревно, и чужая воля ушла. Я рванулся вперёд продолжать резню.
Дальнейшее слилось в отрывистые картины. Вот я сражаюсь, а вот
стою на входе в разгоревшуюся деревню и рублю пытающихся спастись
из огненного мешка детёнышей уродцев.
Вот пытаются прорваться матки, но их тела лишаются конечностей и
остаются гореть в огне. Последние картинки – это разрубленный
пополам мелкий уродец и сломавшийся в руке клинок. Отбросив рукоять
я начал работать руками и ногами. На этом моменте мой разум
полностью погас, заглушённый жаждой крови и яростью.