– М-да, самомнения тебе не занимать…
Глядя в потолок, Рихард насвистывал весёлую мелодию, Эшли угрюмо молчала. Комната была комфортная и по-домашнему уютная, но чувствовала она себя скованно.
Так прошло около получаса.
Неожиданно Эшли ощутила беспокойство на душе, – или у неё уже не было души? – будто кто-то протягивал к ней цепкие руки, угрожая затащить в неизвестность, полную жуткими кошмарами. Необъяснимая слабость овладела всем телом. Ей показалось, что она не только не в силах пошевелить рукой, но не может произнести ни единого слова.
Она перевела испуганный взгляд на Рихарда, который не без любопытства наблюдал за ней.
– Так-так, вот и восход солнца, – протянул он. – Как ощущения?
Он встал с кровати и подошёл к ней.
Эшли не отвечала. Перед глазами возникло видение, как яркие солнечные лучи пронзают кромешную темноту. Свет ослепляет, в нём нет весенней нежности или летнего жара, лишь мощная разрушающая сила, она убивала, терзала и пытала. Эшли до жути боялась боли, а эта сила была способна причинить страдания, которые она непременно почувствует даже при своей теперешней не-жизни.
Страшное видение и болезненные ощущения прекратились. Свет стал тёплым и ласковым, Эшли ощутила его каждой клеточкой тела.
Где-то в отдалении приятный тихий голос произнёс: “Эшли, всё ещё можно исправить, пока ты не совершила самый тяжкий грех. Новый рассвет поможет начать всё сначала…”
– Эшли, пожалуйста, замолчи! Ты напугаешь Джеральда! Я приводил сюда девушек, но ни одна так не орала, как ты сейчас. Я не хочу, чтобы мой слуга решил, что я превратился в насильника!
Она пришла в себя, поняв, что громко кричит и увидела Рихарда. Он держал её за плечи и легонько тряс, пытаясь вывести из полуобморочного состояния.
– Что с тобой? – Рихард мысленно проник в её сознание. – Да уж, со мной такого не было. Наверно оттого, что я сразу в ночь после Становления убил свою первую жертву и где-то там посчитали, что мне не стоит давать шанса на исправление. Да пошло всё!..
Он с яростью отпихнул от себя Эшли, и она вжалась в кресло, не зная, чего ей бояться больше – галлюцинаций или Рихарда, выглядевшего сейчас так же, как тогда, на крыше, и не контролирующего своё состояние.
Глаза его злобно сверкали, черты лица заострились, вокруг рта пролегла жёсткая складка и чётко выступили скулы, на коже проявились серовато-белые трупные пятна. На длинных изящных пальцах появились закруглённые острые когти.