С выражением глубокого презрения, я взглянула на него и попыталась взять себя в руки, встать и выпрямиться. Отвращение вытеснило все чувства, в том числе и страх. Я плакала, но, похоже, мои слёзы очень радовали уродов вокруг.
Погода портилась, небо совсем почернело, яхту качало на волнах все сильнее. Заходящее солнце приобрело багряный оттенок, скрываясь за гряду тёмных облаков, и по всем признакам видно было, что скоро начнётся шторм. Но что страшнее шторм или звери в облике людей с оружием?
Я не понимала индонезийского языка, но осознавала, что торг между ним и пиратами все еще продолжался. Жалкое зрелище. Доски были мокрыми, и в мою босую пятку что-то вонзилось, но я не ощущала боли.
Они продолжали спорить на индонезийском, голову Искандара приподнимали за волосы. Главарь специально переходил на английский, чтобы я его понимала, пытаясь внушить еще больше страха. Пираты развлекались, демонстрируя абсолютную власть.
- Кроме русской девки, что ещё ты можешь нам предложить? Я хочу много долларов. У тебя есть доллары, парень?
Один из пиратов сорвал с меня майку вместе с лифчиком от купальника, оголив грудь. Раздался дружный хохот, улюлюканье и свист. Это было унизительно, тошнотворно, дико! В яростном исступлении, я укусила одного из них за руку, толкнула другого, за что в ответ получила пощечину, хлесткий и сильный удар по лицу, но почувствовала удовлетворение, ощутив вкус чужой крови на зубах. Можно сказать, что от ужаса происходящего, я немного сошла с ума. Эта сцена вызывала физическое отвращение. Прикрыв голую грудь длинными волосами, я вздернула подбородок. Сдохну, так хоть с честью. Русские ведь не сдаются, мой дед когда-то не сдался, и я не буду. На какое-то время цирк уродов оставил меня в покое. Пираты увлеклись, смотря, как их главарь мастерски издевался над Искандаром.
И только один из них сверлил меня взглядом. Не смеялся и не улыбался, говорил мало и аккуратно, слушал и смотрел крайне внимательно. Маски из платка уже не было, и я узнала глаза. А затем как-то сникла. Почему-то мне было легче стоять с голыми сиськами перед толпой этих пиратских аборигенов, чем перед ним одним. Это был тот самый пират, который промолчал обо мне, первым обнаружив в шкафу. Он выглядел иначе. Ничего от азиатов в нем не было. Напоминающий то ли испанца, то ли итальянца, он был очень загорелым, широкоплечим, на голову выше всех остальных. Его подбородок скрывала густая темная щетина, почти борода, а правая бровь рассечена. Он никак не реагировал на происходящее, разве что взгляд умных карих глаз становился все более твёрдым и жёстким.Своим глубоким взором пират резко отличался от беззаботного пустоголового красавца, что затащил меня на проклятую яхту и впутал в это дерьмо.