Ладно. Поспал он отлично, пора и за дела. А то ведь чем дальше, тем интереснее.
Тайра сидела в гостиной, вышивала. Что-то маленькое… платочек? Бежевые цветочки на нем. Почему-то вышивка притягивала взгляд.
- Доброе утро, госпожа Орах.
Она подняла глаза, улыбнулась, разглядывая его, и, судя по всему, этим осмотром осталась довольна.
- Доброе утро, господин Эйден. Как вы себя чувствуете?
- Отлично, - честно сказал он. – Благодарю за помощь.
- Не стоит, - сказала она. – Да и скоро ваше проклятие начнет просыпаться снова, тогда придется повторить.
- Повторить?
Эйден живо представил, как ходит сюда по вечерам, садится, а она вот так кладет ладошку… Может быть, не так и плохо все это?
- Если проклятие развернется сильнее, моих сил может не хватить, - сказала Тайра. – Но чем смогу – постараюсь помочь. И еще… я уже почти закончила. Возьмете платок, повяжете на руку, лучше повыше, у локтя, а не на запястье, чтобы в глаза не бросалось. Тут магия простая, но от морока может защитить.
- От морока? Думаете, все что было вчера, мне показалось? Ничего не было.
Тайра нахмурилась.
- Не знаю, - строго сказала она. – Но думаю, лишняя защита не повредит. Это настоящая нить, я сама пряла… давно, немного потускнела, но заговор на крови еще держится. Возьмите. Шерстяной нитью надо к коже.
Она закончила, завязала последний узелок и поднялась. Стояла, протягивая этот платочек Эйдену чуть неловко.
Ему самому неловко стало, потому что нельзя не понять откуда эта нить.
- Нить вы для мужа заговаривали?
Брать у нее подарок казалось неправильно. Даже не потому, что Эйден в чем-то виноват, он с Тайрой знаком третий день, с ее мужем не был знаком вовсе. И не имеет отношения к тому, что тут было.
И все равно – неправильно.
- Для сыновей, - сказала она, голос дрогнул. – Для мужа не успела, не понимала еще, чем может обернуться. Каро забрали почти сразу, едва началось. Пряла для сыновей, сорочки им вышивала, думала, вдруг хоть чем-то помочь сможет. Они же горячие такие были, не удержать, рвались в драку, все за правду хотели… Не помогло.
Запнулась и дальше не смогла, отвернулась, комкая в руке платок.
У Тайры было два сына, старшему было семнадцать, младшему шестнадцать или около того. То, что Эйден знает – они погибли в перестрелке в горной деревушке, вместе с местными бунтовщиками, тоже с оружием в руках. Считали, наверно, себя уже взрослыми, хотели наравне с остальными. Хотели отомстить за отца.