На следующий день начались каникулы
и я ускакала в университетский городок с раннего утра. И выбрала в
подарок Алине шикарную косметику. Настолько шикарную, что я и не
подозревала, что такие вообще могут быть. Там было всё! То есть,
вообще всё, что вы могли бы себе представить! Это было … это было
потрясающе и восхитительно! Волшебно! Целая шкатулка потрясающих и
восхитительных вещей. Шкатулка? Это только называлось шкатулкой. По
размерам это приближалось к небольшому сундучку! И стоило это … для
моих доуниверситетских представлений – немыслимо! Ну, до
университета, я и серебряную денежку только один раз в руках
держала, когда спёрла её у одного гоблина. И не надо мне морали
читать! Мне её уже читали.
Теперь, благодаря работе в «Толстом
Хиле», деньги у меня появились. Да и то … Когда Толстый Хиль
спросил меня, какую оплату я хотела бы получать, я зажмурилась и
выпалила наобум:
- Пять медяшек! В неделю!
По моим понятиям, Толстый Хиль
должен был возмутиться, мы бы поторговались и сошлись на одной
медяшке в неделю. Или, даже, на двух! А что? Я в Заболотье только
две медяшки в месяц получала. В месяц! А работы было!.. Всё
прибрать, постирать, поддерживать чистоту в номерах, ухаживать за
скотиной, помогать повару наколоть дрова и принести воды, помогать
загружать-разгружать в подпол припасы, которые поставлялись в
трактир, бегать по окрестным лавкам за продуктами, которые заказал
хозяин, и сверх того, как и у Толстого Хиля, вышвыривать из
заведения нежелательных клиентов. Да-да, за всё-про всё мне платили
две медяшки в месяц. И кормили. Если, конечно, что-то от
посетителей оставалось.
Поэтому, когда Толстый Хиль сразу же
согласился, я очень удивилась. И похвасталась Алине, как ловко я
договорилась про оплату. Алина вздохнула, взяла меня под локоть и
потащила назад, в таверну. И, когда она, при мне, договорилась об
оплате в три серебрушки в неделю, я онемела. А русалка ещё долго
ворчала о «толстых и жадных трактирщиках». Хотя Толстый Хиль
клятвенно пообещал пересмотреть мою оплату, если я и впрямь отважу
пяьных троллей от таверны и дела пойдут вверх. И смотрел таким
честным взглядом, таким честным, что я … поверила!
Конечно, кое-что я потратила на
самое необходимое для себя. Серебрушки две-три. А остальное, всё
что скопилось за это время, я отдала за косметичку для Алины. Не
жалея нисколько. Ближе русалки у меня теперь никого не было.