Казанова он был знатным.
– Привет, – она сказала невозмутимо.
Пропустила без всякого удивления и вопросов, словно гости в два
часа ночи для них обычное явление, заварила чай по каким-то особым
бабушкиным рецептам. Я же, устроившись за барной стойкой,
рассказала в красках о случившемся.
– Дела-а-а, – Ромыч протянул хмуро, переглянулся с женой.
– Может, правда, никому ничего не расскажет? – Мила, ставя
передо мной чашку с блюдцем, спросила с надеждой, отвесила по пути
затрещину любимому мужу. – Ромка, ты балда.
Я же, глядя на потирающего затылок Ромку, втянула голову в плечи
и притихла. Кто ещё тут балда указывать и показывать не надо.
Сама знаю.
– Чёрт его знает, – Ромыч насупился, – он у нас принципиальный.
Кра-са-а-а-авчик.
Последнее было проговорено со злостью, и я согласно
вздохнула.
Кирилл Александрович Лавров, действительно, был красавчиком.
Молодым – как донесла разведка, тридцать два года – красавчиком.
На кафедре он был первый год и преподавать, как опять же шептались,
согласился только по большой милости, любви к родному институту и
уговорам завкафедры, так как набор в этому году увеличился и
преподов катастрофически не хватало.
Его первое занятие мы ждали с нетерпением, наслушавшись и о его
неземной красоте, и о требовательности, и о резкости с откровенным
издевательствами временами, и о меняющихся как перчатки любовницах,
и о… многом.
О Кирилле Александровиче Лаврове вообще слухов ходило слишком
много.
Местами преувеличенных.
Но…
Красивым он оказался взаправду.
А я оказалась предательницей.
Почувствовала себя ею, ибо в груди, когда он зашёл, что-то
ёкнуло, и я невольно сравнила его с Лёнькой, поняла, что сравнение
это вышло не в пользу последнего. И, пока Кирилл Александрович
представлялся, я предательски думала, что канадка нашему новому
преподу идёт куда больше, чем моему парню...
Два месяца.
Наша групповая женская влюбленность в язвительного и
харизматичного Красавчика, как называли его пренебрежительно парни,
продлилась два месяца, в которые к паре мы готовились особенно
тщательно и долго.
Перерывали не только учебники, но и гардероб.
Прошла же любовь, завяли помидоры на… первом зачёте, принесенном
ноутбуке и хищной улыбке, которая сопровождала его слова: «Тест,
похоронный марш медицины, писать будете здесь. Три балла я даром не
раздаю и оценивать ваше умение пользоваться поисковиком по ворду не
собираюсь».