–Но постой.– Я наконец взял себя в руки.– А как же Иван? Сначала с сыном, потом с отцом?
–И что такого?– вновь рассмеялась Андра.– Не будь ты ханжой, Ван. Тем более мы ему ничего не скажем. Идет?
Я хотел резко отказаться, потом, вовремя опомнившись, начал формулировать более мягкую форму отказа, но, к сожалению, произнести это не успел. Андра внезапно отшатнулась от меня, убрав свою руку, и приняла независимый, гордый вид. Следом за этим раздался свист, и перед нами опустился Иван.
Лицо Андры расплылось в улыбке, выражавшей неподдельную радость влюбленной женщины.
«Ну и актриса»,– восхитился я про себя.
–Привет,– произнес Иван, оглядывая нас веселым взглядом. Летательные заклинания он освоил совсем недавно и теперь упивался своими новыми способностями.
–Осторожней надо,– заметила Андра и, осмотрев его внимательным взглядом, добавила: – Не советовала бы тебе злоупотреблять подобными заклятиями. Рановато еще.
–А, брось ты,– беспечно махнул рукой Иван.– Вы-то сами чего здесь делаете? И почему тут какие-то уродливые гоблины шляются?
–Какие гоблины?– невинно осведомилась волшебница.
–Не знаю. Я только что пролетел над одним. Он шел к выходу из парка. Одежда пышная, а сам урод уродом!
Я бросил взгляд на Андру. Та держалась просто превосходно.
–Это, наверно, Венд, наследный принц королевства Гоблинов,– спокойно ответила она.– Мы с ним обсуждали кое-какие вопросы. И хватит об этом. Пошли во дворец. Обед уже должен быть готов! Ты к нам присоединишься?
Это она обратилась ко мне. Я, естественно, деликатным образом отказался. Сейчас мне надо было побыть немного одному. Предложение Андры, по сути являвшееся приказом, выбило меня из колеи.
–Жаль,– очень натурально огорчилась она моим отказом,– тогда до встречи. И не забудь, о чем мы говорили!
–О чем вы говорили?– довольно бесцеремонно влез в разговор Иван.
Андра усмехнулась и, ничего не ответив, потащила своего кавалера во дворец. Я остался один на один со своими мыслями. Честно признаюсь, они были невеселые.
Уступить предложению волшебницы было, конечно, очень соблазнительно, но тогда я лишился бы сына. Все равно когда-нибудь это бы вскрылось, а Иван, насколько я его узнал, был бы смертельно обижен и никогда бы мне не простил подобного.