Бугундырь ещё пару раз саданул посохом по скафу и
скомандовал:
- В источник его тащите.
- В источник,в источник, - радостно загомонил бородатый народец
и подхватил мою тушку с пола. Я поплыл на руках под каменными
сводами пещеры, принялся считать повороты, но скоро сбился со
счёта. Сколько правых, сколько левых? Бог его знает. Сводчатый
потолок коридора скакнул в черную высь огромного зала, куда меня
приволокли бородачи.
- В середину его кладите, - скомандовал бугундырь. И меня бухнули в
глубокую ложбину, вырезанную в каменном полу скалы. Зеленый туман,
заполнявший ложбину, отшатнулся в стороны. И, словно поразмыслив
малёха, тихо накатил на меня, покрыл с ног до головы. Мир позеленел
за бронестеклом забрала. По краю ложбины метались изумрудные тени.
Бугундырь ещё раз треснул по башке своей палкой и отдал
распоряжение:
- Пусть полежит, покиснет. Позже придем.
Тяжело опираясь на посох, бугундырь ушёл. Следом потянулись
остальные. Со мной остались два орца с длинными рогатинами. Ими они
прижимали меня ко дну бассейна, не позволяя приподняться или
пошевелиться.
- Ну-ну, - хмыкнул про себя я, - как же, откисну. И хрен вы меня
отсюда выколупаете. Да я могу хоть в чистой кислоте лежать — скаф
выдержит и не такие испытания, с его высочайшим уровнем
защиты.
Однако, старый чёрт, видимо, знал, о чём говорил. Спустя время
зелёное марево как-то проникло в скаф и закачалось перед лицом. На
сколько смог задержал дыхание, и, уже теряя сознание, вздохнул.
И.
Ничего не случилось. Я не забился в страшных конвульсиях. Не
задохнулся. Не умер.
- Разумное живое не погубит, - скользнула в моей голове чужая,
явно не моя мысль.
- Что это — галюн? Похоже — таки, траванулся, - мелькнул уже
собственный испуг.
Неожиданно скаф раскрылся как перезревший грай и выплюнул меня
наружу как косточку плода.
Я тут же вскочил на ноги. Один из сторожей попытался воткнуть в
меня рогатину, ткув её без замаха. Уклонился, схватил одной рукой
за ручку чуть выше развилки и с силой рвванул на себя. Орэць
насмерть вцепился в деревяшку и, как следствие, полетел ко мне, где
в падении встретил бородатым лицом моё колено. Недвижным кулем
рухнул в зеленую жижу к моим ногам.
Второй горец было замахнулся рогатиной, но метнуть её не успел.
Тупым концом деревяхи, что осталась у меня в руках, со всей силы
засветил второму сторожу в лоб. От удара он взмахнул ногами в
воздухе, словно взлетел над полом, и рухнул на камни.