– Иди к маме! – сказал Иван и отдает
мне ребенка.
А потом и вовсе закрывает дверь в
нашу комнату. Хорошо хоть малыш быстро сообразил, что источник
маминого раздражения уже исчез за стеной. И что можно дальше
наслаждаться общением друг с другом.
А минут через сорок муж решил
вернуться. На этот раз он даже приближаться к сыну не стал.
– Собирайтесь, мы едем к бабушке.
Я вздернула одну бровь и смотрю на
него.
– Мы никуда не поедем, – говорю
спокойно и уверенно.
– Она соскучилась, да и прабабушка
нас ждет.
– А ничего что ребенку только три
месяца? И что каждый сбор для нас равносилен катастрофе мирового
масштаба?
– Но нас ждут!
И все! Вот бывает, что человек долго
терпит издевательства над собой, а потом ему сносит крышу. Вот и я
сейчас чувствую, как шифер срывает с головы. У меня было одно
единственное правило – не ругаться и не кричать при ребенке.
Но сегодня я просто не могла
сдержаться. Моё терпение лопнуло, самоконтроль трещал по швам. Нет,
я не кричала. Я всегда умела говорить тихо, контролировать силу
голоса.
– Знаешь, а мне наплевать, где и кто
нас ждет. С низкой колокольни наплевать, чтобы точно попасть на
каждого такого ждущего. Вы думаете только о себе, только о том,
чтобы поиграться. А о мальчике кто-нибудь подумал? Никто! Вас
всегда волновало только ваше личное желание. Поэтому можешь
передать, что мы не приедем! Если хочешь, вали один.
Муж пытается сказать, что вообще-то
сын уже большой! О да, настолько большой, что на данный момент
сосет палец и пускает пузыри.
– Будь добр, исчезни!
Он так и делает. Сидит в соседней
комнате, долго бубнит и ругается на меня. Потом звонит маме и
ругается уже с ней. Мне особенно нравится, как он моими же словами
ей отвечает. Да уж, за эти годы Иван сильно поменялся. Не с таким
человеком я познакомилась, не за такого выходила. Сейчас он словно
расслабился и стал показывать истинного себя. Так сказать,
представляется во всей красе. И это мне не нравилось совершенно.
Наши разговоры о том, что нужно вернуть все так, как было, обычно
заканчиваются ссорой. Его всё устраивает, меня нет. И он искренне
не понимает, почему я не хочу видеть его в трусах и носках в
квартире, почему прошу записаться в тренажерный зал. Даже прямым
текстом сообщила, что он сильно поправился, растолстел, да и этот
живот нельзя было назвать эротическим. На что я получаю один и тот
же ответ: «Ты тоже поправилась!»