– Слышал, парень? – прошипел он.
Я выдавил добродушную улыбку и приклеил к физиономии.
– Да, мистер Гатри. Раз платите, будет по-вашему, сэр.
От своих слов я чуть не задохнулся. Он разочарованно откинулся на спинку сиденья. Рвать на куски было его работой, Гатри получал от нее удовольствие. Думаю, я уже тогда знал, что убью мерзавца, и потому продолжал улыбаться.
Мейтерсон не сводил с нас круглых блестящих глаз. Его интерес был чисто академическим – так ученый-биолог наблюдает за парой лабораторных мышей. Видя, что обстановка разрядилась, он заговорил мягким, мурлычущим голосом:
– Вот и ладно, Флетчер. Собери снаряжение и будь готов завтра к восьми утра.
Они вышли на палубу, а я сел допивать пиво. Похмелье ли тому виной, нет ли, но происходящее мне сильно не нравилось. В конечном счете я решил, что, может, оно к лучшему, если Чабби с Анджело останутся на берегу, и пошел их предупредить.
– Извините, ребята, у этих придурков секреты, они не хотят лишних глаз.
Я подсоединил баллоны аквалангов к компрессору на подзарядку и, оставив «Плясунью» у пристани, отправился к Ма Эдди. Чабби и Анджело пошли в мастерскую с чертежом воздушных мешков.
К четырем часам мешки были готовы, я перевез их в пикапе на лодку и сложил в кокпите, в ящике под сиденьями, служившим парусной кладовой. Не меньше часа ушло на переборку клапанов аквалангов и проверку остального подводного снаряжения.
На заходе солнца я отогнал «Плясунью» на стоянку и только решил добраться на ялике до берега, как в голову пришла полезная мысль. Вернувшись в каюту, я вынул из тайника карабин, зарядил, перевел на автоматическую стрельбу, поставил на предохранитель и подвесил под палубой.
Пока не стемнело, прихватив старую накидную сеть, я пошел вброд через лагуну. У большого кораллового рифа, под медно-красной в лучах заходящего солнца морской поверхностью, бурлила жизнь. Широко размахнувшись, я забросил наметку, и ее распустившийся высоко в воздухе парашют упал на воду широким кольцом, накрыв стайку лобанов. В тяжелых мокрых складках затянутой сети билось и прыгало пять серебристых полуметровых рыб. Пару из них я зажарил на решетке и поужинал на веранде своей хибары. На вкус лобаны были лучше форели из горного ручья. Поев, я налил второй стаканчик виски и просидел на веранде до глубокой темноты.