пожалован в лейб-медики Двора Его
Императорского Величества с назначением состоять при Её
Императорском Величестве Государыне Императрице с оставлением при
занимаемых им ныне должностях». Увы, умения Сергея Петровича лишь продлили жизнь
Марии Александровны, но силы стремительно уходили из нее. Боткин
появился у ее ложа взъерошенный, обеспокоенный, его прическа была
не слишком аккуратной, а усы и борода подстрижены самым хаотичным
образом. Чумной скандал[1] подорвал авторитет
лейб-медика, отразившись на его повседневных привычках, но
императрица менять врача уже не собиралась. Побеседовав, государыня
попросила Сергея Петровича оставить ее одну. Она ждала прихода
епископа Ладожского Гермогена, викария Санкт-Петербуржской епархии.
Константин Петрович Добронравин был известным ученым, историком,
философом и богословом. Он принял монашество после смерти супруги в
1873 году, предварительно устроив судьбу дочери. В этом же году
появилась его труд «Очерк истории славянских церквей», который
привлёк внимание императрицы. В 1876 году он стал епископом,
викарием Санкт-Петербуржской епархии и частым собеседником Ее
Величества. Он имел на государыню не меньшее влияние, чем духовник
трех императоров, протоприсвитер Василий Борисович Бажанов.
Гермоген появился примерно через час после ухода лейб-медика
Боткина. Государыня попросила исповедать ее. Когда все оставили их
вдвоем, епископ стал читать покаянный канон. Но читал его быстро и
кратко, видел, как быстро силы покидают пожелавшую исповедоваться
женщину. В таких Случаях Господь простит своему ничтожному слуге
отступление от правил. Но государыня за эти несколько минут сумела
собрать волю в кулак, стараясь говорить тихо, но четко и
внятно.
- Мне был
страшный сон. Он посещал меня не раз, и не два. Это как мозаика,
когда картинку надо сложить из маленьких осколков. Господи! Сегодня
я увидела его… весь. И пришла во сне ко мне дева Мария. Она
смотрела на меня, и слёзы капали из её глаз.
Императрица замолчала. Гермоген молчал тоже, он не
знал, что ему сейчас говорить, предпочитая слушать.
- Я видела смерть своих детей и
внуков. Страшную мучительную смерть! Всё моё потомство погибнет!
ВСЁ! Вместе с Империей. «За что это нам»? – спросила я небеса. И
нам, Романовым, и стране нашей. Русские люди, верноподданные будут
убивать их, как скот на бойне. Простые русские люди. – императрица
сделала вынужденную паузу, чтобы продышаться, успокаивая изъеденные
болезнью легкие. – Они были в необычной отвратительной форме. И в
их руках было странное оружие. И на их руках была кровь Романовых.
И я спросила уже деву Марию, матерь Спасителя нашего: «За что»? Она
сказала: «Внуки твои будут предавать друг друга. Господь накажет
Романовых за их грехи. За стяжательство. За жадность. За
властолюбие. И самым страшным будет грех Иудин». И мы плакали
вместе.