А еще он забрал мою машину.
- Ты за рулем как хомяк с двумя гранатами. На метро покатаешься, – сказал и свалил.
Я домой, а меня там папаня перехватывает. Сбежать не получится, я дверь уже закрыла на ключ. В окно… так он возле него стоит. Что за день такой?
- А твой любимый Евсей у меня машину угнал.
- Сонь, как мне надоела ваша ругань. – Ой, а песенку-то старую запел. Сколько раз за свою жизнь я ее уже слышала.
- Он первый начинает.
- Но ты не заканчиваешь. Сегодня. Мальчик побеспокоился о тебе, домой привез, а ты… Сонь, мы тебя разве так воспитывали?
Бла-бла-бла. И так по кругу.
- Не так? – Сил нет, но мне уже надоело слушать одно и тоже.
- Завтра мы встречаемся с Погореловыми. Если все пройдет гладко, ты полетишь куда там мечтаешь. Если нет…
- Что? Не подумай, я не собираюсь ничего вытворять, но лучше сразу узнать приговор, чем лопаться от интереса.
- Поверь, дочь, лучше тебе этого не знать. – Сказал таким тоном, с такой интонацией, честно, я поверила.
Ну ничего, не помру же я, примерив на себе роль тихой мышки. Возьму и промолчу.
Клянусь, у Гуляева не получится вывести меня на эмоции.
11. Глава 11.
Конечно, я не собиралась подставлять свою задницу. Поэтому, садясь в свою же машину, за рулем которой был Гуляев, всем видом давала понять, что его шуточки или подколы будут отправлены в режим полного игнора. Даже если он мне на голову ведро воды выльет, я оботрусь и, натянув улыбку на лицо, посмотрю на папочку. Мне, честно, надоело отхватывать словесной порки из-за этого гада.
Вообще, я планировала поехать в ресторан с родителями. Но они решили, что с Евсеем нам нужно прийти к общему знаменателю перед тем, как встретимся с прокурором. Биться над уравнением при посторонних людях нам было строго запрещено.
- Обратно пойдешь пешком. Машину я заберу. – Смотрю на парня и на то, как комфортно его задница чувствует себя на моем сиденье. Упс, забыла, что сегодня день без каких-либо наездов. – Как дела? Не скажу, что мне интересно, поэтому можешь не отвечать.
Да черт возьми. Кто-нибудь, залейте мне рот монтажной пеной.
Евсей тяжко вздыхает, пальцами лохмача волосы.
- Я постарел на двадцать минут, пока ждал тебя. Еще дольше собираться не могла?
- Двадцатиминутная старость тебе к лицу, Гуляев. Жаль только, что ума за это время не набрался. Ты на часы? Мы опаздываем вообще-то. Сам будешь перед родителями объясняться.