– И потому
ты так легко отдаешь меня ему?! – закричала Зоя.
Раньше она
никогда не кричала на мать. Даже голоса не повышала. Но сейчас
девушка чувствовала, как в душе ее что-то ломается, причиняя
нестерпимую боль. С самого начала Зоя знала, что она у матери на
втором месте. Это было с рождения: сначала служба, а лишь потом
семья. Знала, но никогда не упрекала, заставляя себя гордиться
родительницей, оправдывать, когда поздними вечерами единственным
человеком, которому она могла сказать: «Спокойной ночи», была их
экономка.
«Потеряла
телефон? Неужели ты не знаешь номера своей единственной дочери?
Ведь ты могла позвонить с любого другого! Хотя бы на десять секунд,
чтобы узнать: жива я или нет!» – хотелось крикнуть Зое, но она
молчала. Что поделать, очень сложно в один миг стать кем-то другим.
Кем-то, способным смело высказывать свои мысли. Наталья же
продолжала говорить:
–
Зоя…
Не видя
внимания от дочери, женщина обхватила ее лицо руками, ловя взгляд,
утирая пальцами слезы.
– Зоя, я не
могу ему противостоять сейчас, но это не значит, что мы должны
смириться. Я хочу, чтобы ты сбежала от него при первой же
возможности. В людном месте в городе он не станет устраивать резни.
Ты меня слушаешь?
–
Да.
– Надо
убежать так, чтобы ты смогла сразу же обратиться в полицию и
попросить убежища. Скажешь, что тебя похитили ради выкупа. По чипу
они моментально подтвердят твою личность и свяжутся со мной. На
допросе заверяй, что не знаешь кто похититель. Не видела. Главное
сбеги. Дальше я все устрою. Скроем тебя у крёстной. Там он искать
не будет, а ты окажешься в безопасности. Согласна?
–
Да.
– Я люблю
тебя, милая, и не хочу отпускать. Но у нас и правда нет
выбора.
– Я тебя
тоже люблю, – прошептала несчастная, глотая слезы.
– Хорошо.
Иди, умойся и еще раз повтори в уме все, что я тебе сказала. Это
поможет ничего не забыть.
Послушно
кивнув, Зоя сделала так, как велела ей мать. А после они вновь
прошли коридорами, сталкиваясь со спешащими в разные направления
людьми, здороваясь, кивая, к кабинету Первого заместителя Министра
по связям с общественностью, где ждал Бешеный.
Не
удержалась и посмотрела на него, в надежде увидеть жалость. Что
передумает, отпустит. Но нет. На лице лишь каменное спокойствие.
Как же Зоя его в этот момент ненавидела и боялась. И вновь хотелось
закричать, но теперь на него. Нет, на всех: «Я не вещь! Не собака
на поводке, которую можно передавать из рук в руки! Почему? Почему
я должна платить своей жизнью?!»