Ощущение того, что я и есть этот звук… Вибрирующий тонкими материями,
струящийся, манящий, неспешный.
Больше никаких мыслей не было. Я не осознавала, кто я,
вернее я об этом даже не задумывалась, ведь и так ясно, что я – это я.
Я словно лежала на этом невесомом облаке, и в то же время, я
была этим облаком, простираясь и паря.
И в то же время, это все, что я осознавала и чувствовала.
Никаких вопросов в моей голове, никаких воспоминаний,
никакой боли, никаких эмоций.
Только вселенская любовь, заполняющая меня всю, и эта дивная
мелодия, каких я никогда не слышала, но точно знала, что она – это я.
Я не понимала ни времени, ни пространства. Этих понятий тут
не существует. Тут нет плотной материи. Тут нет земли. Нет неба. Яркий свет, излучаемый неизвестным мне источником не слепит глаза. Комфорт и покой.
Мне так хорошо, безмятежно сейчас, я испытываю бесконечное блаженство.
Ни одна нота мелодии не повторялась дважды. Но сейчас я об
этом не задумывалась. Она просто звучала, струилась внутри меня и во вне.
Проходила сквозь меня, перетекая через мою невесомости. Она была мной, а я - ею.
Словно тонкая струна, которую тронул искусный музыкант, и
теперь она звучит бесконечно… Я - бесконечность.
Вдруг что-то поменялось, и моя божественная мелодия
сгустилась до одного неприятного, царапающего слух, писка.
Что происходит? Почему вдруг все изменилось? Почему вдруг стало так больно?
Я попыталась приоткрыть глаза, щурясь от яркого белого
света, ставшего вдруг агрессивным и яркими пятнами бьющим в мое лицо.
Никак не могу сфокусироваться и повернуть голову в сторону
неприятного писка.
Когда с трудом удается приоткрыть щелочки глаз, я вижу над
собой ромашку из улыбающихся мне лиц.
- Молодец, девочка, - сказал мягкий мужской баритон, - рано
тебе еще, не время.
- Зачем? – отчаянно вырвался из моего осипшего горла вопрос,
значения которого я и сама не понимала на тот момент.
Наталья.
Я не хотела жить... Это страшно... Моя память обманывала меня, я не чувствовала той боли, которую должна была чувствовать после всего того, что со мной сделали. Я не помнила, чтобы ко мне кто-то прикасался или бил. Я прилагала столько усилий, чтобы вспомнить, но ничего не выходило.
Я помнила только пустоту, темноту, сырость моей темницы, и какого-то страшного человека, которого запечатлели фотографии. Это единственное доказательство того, что со мной сделали.