Нет человека безгрешного, говорил Кляк, у любого человека есть
тёмноё пятно за душой. Любого взрослого человека можно без
объяснения причин схватить и кинуть в тюрьму. И, в глубине души,
каждый будет знать, за что его туда кинули.
Вот я и развернулась!..
Как-то, вдруг, все «вспомнили», что я не просто «сударыня», а
графиня. Всё просто. Моя служанка, по моей просьбе, подкреплённой
парой серебрушек, поговорила со служанками этих баронов и баронесс.
Вот и «вспомнили».
Однажды Бестия, войдя в свои покои, увидела меня сидящей на софе
и разглядывающей прелестный перстенёк с алмазом.
- Что вы делаете?! Как вы смеете?! – заорала старая карга, –
Немедленно отдайте этот перстень мне!
- Возьмите! – протянула я ей перстенёк, но, когда Бестия
потянулась к нему, я ловко отдёрнула руку, – Только, сначала
скажите, откуда он у вас?
- Это мой!
- Ложь! – возразила я, – А маленькая ложь рождает большие
подозрения! Это не может быть вашим перстнем! Он слишком ценен для
вас!
- Мне его подарили! – с напором заявила хрычовка, – Теперь он
мой!
Глаза у неё были настолько честные, что я чуть было не купилась!
Но, вовремя спохватилась, если бы перстень можно было носить, она
бы его непременно носила! Утаивать ценный подарок за оказанные
услуги совершенно не в характере Бестии! Значит, с перстеньком
что-то не так!
- Кто подарил? За что? – промурлыкала я.
- Герцогиня фон Лишурски! – продолжала наступать мымра, – Я уже
говорила, что я двух герцогинь воспитала! За оказанные услуги и
получила подарок!
Как же так? Неужели я ошиблась? Не может быть! Такая точная
наука, как психология, не может врать! И тут в мозгу молнией
сверкнул правильный ответ.
- Какая именно герцогиня фон Лишурски? – мягко спросила я, –
Старшая? Или маленькая девочка? Имела ли она разрешение от
родителей делать вам такие подарки? А, может, это вы сами
посоветовали ей сделать вам подарок не по заслугам? Украв его из
сокровищницы? Почему вы молчите, сударыня?
И внезапно рявкнула во весь голос:
- Отвечать!!!
- Я… вы… нет… то есть… – залепетала Бестия, глаза у неё
заметались по сторонам и вдруг она бухнулась на колени, – Умоляю,
не выдавайте меня! Пощадите! Это не я, клянусь, чем угодно, это не
я! Молодая герцогиня фон Лишурски сама… она… сама…
И старая Бестия разрыдалась, как молодая девчонка.