***
Валентин подёргал связанными руками, оглядел кухню сквозь мутную пелену боли и оценил обстановку. Бомж спал, пуская слюни, «серые» уставились на вора, не сводя цепких глаз.«Попал… вот попал!»Пленник коснулся затылком стены и застонал: голова раскалывалась от удара, висок надрывался ноющей болью, что беспощадно охаживала молотом каждый нерв.– Куда… куда ты пропал? – тихо спросила принцесса. – Я так ждала твою флейту…Вор улыбнулся сквозь мýку: вот она, здесь, склонилась над ним, так близко, что запах душистой кожи щекочет ноздри. Вот она, почти босая и доступная, спрашивает о нём, волнуется. Должно быть, ей даже интересна его персона…– Помнишь скандал с дракой в общаге?– Нет, не знаю… не помню… Мы всё время по пленэрам ездили…– Отчислен за пьяную драку, – вальяжно заявил Валентин. – Без права на восстановление и сочувствие.– Хватит миндальничать! – оборвал Бертран, которого, надо полагать, давно распирало. – Говори, отморозок, остались у тебя осколки Часов?В эту секунду пол под ногами мелко задрожал и почти неуловимо подпрыгнул. За окном в сторону Лехновки на огромной скорости пронеслась ослепительная молния. Земля станцевала нечто латиноамериканское, Бертран и Вета упали на Валентина, который издал болезненный стон. Едва всё стихло, девушка рванулась к подоконнику, отодвигая мирно спящего старика и Олега, что вдруг грозно свёл брови.– Твою мать… – прошептала она, вглядываясь в чёрный столб дыма за грядой тополей. – Там же наш офис…