— Да, я читал, — Сезвен пригубил морс, чтобы не смотреть собеседнику в глаза. «Это точно было в той части заклятья, которую я так и не перевёл!» — металось в голове. «Сейчас он попросит… Что он попросит от меня? Моё тело? Душу? Власть надо мной?» — Но хочу, чтобы ты сказал это сам! — закончил он.
Риган завёл руки за голову, потянулся и зевнул. Сезвен ненадолго залюбовался рельефом мышц на обнажённой груди. Демон, конечно, был очень худ, но всё равно весьма хорош. «С каких это пор ты заглядываешься на мужиков?!» — поразился Сезвен сам себе. В Башне магии никто подобные отношения не осуждал. Но Сезвен до сих пор не интересовался ничем, кроме книг.
Риган же тянул время. Он думал о том, как много может сказать, чтобы не дать призывателю возможности контролировать себя. А потом ему вдруг стало грустно. Он ненавидел эту игру. Риган вообще не заключал бы никаких сделок, если бы мог путешествовать по мирам без них. «Если бы без них тебе не пришлось бы окончить жизнь в огненной бездне», — поправил себя он.
— Я любопытен, — просто сказал он. — Люблю смотреть на другие миры. Так что меня никак не устраивает перспектива сидеть в четырёх стенах. Может, превращаться в летучую мышь я и не могу, но мы можем установить связь, при которой я всегда услышу твой зов. Так что ты можешь спокойно отпустить меня… и просто позвать, когда я стану тебе нужен.
Сезвен хмыкнул и покрутил в пальцах стакан морса.
— Что мешает тебе просто сбежать?
Риган удивлённо посмотрел на чародея, и тот понял, что сморозил чепуху. Но что именно он сказал не так, до Сезвена пока не дошло.
Риган тоже не знал, как ему объяснить. Залогом его верности была печать… Которую Сезвен до сих пор не додумался поставить.
«Так я и правда могу сбежать!» — подумал он. «Но… что потом? Сколько я продержусь в этом мире без связи с ним?»
Риган знал, что представители его народа не могут находиться в других мирах. По крайней мере, не могут находиться в них слишком долго… Только несколько минут, чтобы появиться в окрестностях врат и выслушать предложение вот такого неофита. Это была своего рода расплата за их силу и могущество, за бессмертие и возможность менять форму тела. «Наверняка есть бессмертные, у которых нет таких ограничений, — думал Риган сейчас. — Но что сожалеть о том, чего не изменить». И всё же он сожалел.