— Один удар — да, два — нет. Запомнил?
«Да».
— Хвала Салазару!
— Профессор Снейп, здравствуйте! — влез в зарождающийся диалог
Малфой.
— Ты ещё скажи, что рад его видеть, — беззлобно хмыкнул
Мальсибер. — Так, Снейп, давай-ка кое с чем разберёмся. Ты был на
стороне Лорда?
«Нет».
— Значит, Дамблдора…
«Нет».
— Не понял… — удивился он и тут же выдвинул следующее
предположение: — Министерство?
«Нет».
— Парни, разве у нас была четвёртая сторона?..
«Да».
— Хм… на своей собственной? — наудачу предположил Реймонд.
«Да». «Нет».
— Ты меня запутал.
После всего, что я узнал от Волдеморта, догадаться, на чьей
стороне был Снейп, оказалось совсем просто. Щёлкнув пальцами, я
подождал, пока Рей посмотрит в мою сторону, и ткнул пальцем в
себя.
— Ты?.. Снейп, ты был на стороне Поттера?
«Да». «Да».
— О как? Ну, чего-то подобного следовало ожидать… Северус, ты
говорить вообще не сможешь, или это временное затруднение?
«Нет». «Да».
— Дьявол! Временное?
«Да». Пауза. «Нет».
— Ты не уверен?
«Да».
— Надеюсь, что всё-таки временное, потому что мне и немого
Поттера хватает.
«Ежедневный пророк» пестрел статьями о нашем побеге. Первые
полосы всю неделю полностью посвящались нам, что неудивительно,
ведь в отсутствие Волдеморта именно Пожиратели смерти были врагом
номер один и причиной для волнений. Ну и я с лёгкой подачи
Дамблдора превратился в апофеоз разочарования и лицо Зла.
Послужной список Мальсибера и Нотта, приведённый для пущего
устрашения, испугал даже их самих. Эдриан возмущался, что на них
повесили кучу преступлений, к которым они не имели никакого
отношения, суля кару небесную автору статей, а Рей обижался, что
Министерство не удосужилось сделать свежие колдографии. Хотя в
этом, несомненно, были плюсы: опознать по фото можно было только
Драко, которого никто не искал — официально его не признали
мёртвым, однако британское магическое сообщество сошлось во мнении,
что я убил Малфоя, когда устраивал побег Мальсиберу и Нотту. Снимок
двадцатилетнего Реймонда был настолько отвратительного качества,
что по нему вообще ничего невозможно было понять, а лицо Эдриана
было всё в запёкшейся крови, да ещё и с заплывшим глазом и
распухшей губой, что так же не способствовало опознанию. Иными
словами, им можно было не переживать о случайном узнавании на
улице.
Моё имя среди заключённых не значилось — меня сделали идейным
вдохновителем. Было немного странно читать, какой я гениальный
стратег, но добило меня очередное интервью с Гермионой, где она на
полном серьёзе говорила о «диктаторских замашках» озлобленного
Мальчика-Который-Выжил-но-отдался-Тьме. Мои бывшие друзья не
сомневались, что Малфоя я вытащил из тюрьмы с единственной целью —
отомстить за школьные обиды. Мнения расходились лишь в том, какой
была его смерть — быстрой или медленной и мучительной.