Колдография победителей так и висела в нашей с Реем комнате на
самом видном месте. Готовя обеды и ужины, накладывая очищающие
заклинания, стирая вещи, я думал лишь о мести. Заполучив компромат,
кропотливо собранный Снейпом, я внимательнейшим образом его изучил,
после чего встряхнул собственные воспоминания: на студентов у него
информации не было.
Мстить я решил масштабно. Дамблдор, Лили, Рон и Гермиона — эти
заслужили смерть, а вот все остальные марионетки…
Сначала я хотел заняться Лили, всё же к ней у меня накопился
самый крупный счёт, но по здравом размышлении пришёл к выводу, что
это может навести на наш след, а потому сосредоточился на Блэке. Я
не знал, жив ли Сириус, или я просто так этого хотел, что услышал в
словах Кингсли то, чего там не было, но планировал выяснить это в
ближайшее время.
Если быть откровенным, то я предпочёл бы, чтобы мой крёстный был
мёртв. Признаваться в этом было мучительно больно, ведь я
действительно любил Сириуса. Но если он жив, это означало лишь одно
— он предал меня, как и все остальные. Поймав себя на попытках
оправдать крёстного, я понял, что мне нужно научиться
разграничивать друзей и предателей, чтобы не сойти с ума. Сириус
был моим другом, Блэк же был предателем.
Если он жив и продолжает помогать Дамблдору в его делах, то
может проводить время где угодно: пытаться выследить его — гиблое
дело. Сириус никогда не был домоседом, и всё же выяснить, жив ли
Блэк, можно было только в одном месте — в его доме на площади
Гриммо.
В моём доме.
В прошлом году, когда мы с Роном и Гермионой прятались там, я не
заметил никаких следов пребывания хозяина, но я и не искал, если
честно, мне было больно вспоминать, что он погиб по моей вине,
поэтому я не только не был внимателен к деталям, но и
целенаправленно блокировал всё, что могло напомнить о нём. Теперь
Сириуса никто не ищет, он уже два года как признан мёртвым, но вряд
ли Дамблдор стал бы рисковать своими планами, позволяя тому
свободно разгуливать по Лондону, ведь если Блэка опознают, это
спровоцирует массу неудобных вопросов… Итак, нужно проникнуть в дом
на площади Гриммо.
Если крёстный мёртв — это не должно быть особо опасно, а вот
если жив… Если жив, мы это исправим.
Как там говорилось в поговорке? Надейся на лучшее, готовься к
худшему? Ладно, буду готовиться.