Я понимал это, но как-то отвлечённо. Может быть, именно в тот
самый момент тихо и незаметно скончался мой внутренний ребёнок. Тот
самый, что готов был спасать незнакомых людей, рискуя собственной
жизнью, тот, кто считал Рональда Уизли братом, тот, кто восхищался
Дамблдором. Сейчас меня почти не волновало, что будет с защитниками
Хогвартса, Пожирателями смерти и всей Великобританией, в гораздо
большей степени меня интересовало, кто из моих так называемых
друзей предал меня. Рон — это точно. Может, я и идеализировал
близких, но у Рона было слишком много недостатков, чтобы даже
слепая дружба их полностью скрыла. Уизли был дико завистлив. Лучшая
оценка, новая мантия, лишнее объятие Гермионы — он на всё
болезненно реагировал. На первых курсах я отказывал себе во многом,
лишь бы не обижать его, а потом просто научился скрывать вещи,
которые могут вызвать зависть. Хотя, конечно, платы за дружбу я не
ожидал.
Гермиона? Её предательство под сомнением. Нет, показанные
воспоминание и её выставляли в не лучшем свете, но… Ну не хотел я в
это верить! Внутренний голос жестоко напоминал о каждом
подозрительном случае, которые теперь, после просмотра
воспоминаний, представали в абсолютно ином свете. Раньше это были
подозрения, и я вполне успешно от них отмахивался, но сейчас…
Я так погрузился в размышления, что не задумывался о собственных
действиях, просто исполняя то, что приказано.
Волдеморт тщательно подготовился к своему «последнему бою», даже
моё заторможенное состояние не испортило «дуэль». Вот только он не
учёл один очень важный фактор — Дамблдора.
Сражение мы разыграли как по нотам. Два заклинания сталкиваются,
образовавшаяся связь из «брызг» формирует капли-утолщения на луче,
я хватаю палочку обеими руками, крепко сжимаю ладони, и — да, мои
капли начинают двигаться к лордовской палочке, как и в прошлый раз,
на кладбище Литтл-Хэнглтона. Риддл едва заметно кивает, давая
понять, что пора, и я тут же дёргаю палочку и разрываю связь. Со
стороны всё выглядело так, будто тело Волдеморта растворилось в
воздухе, осыпавшись пеплом, а на самом деле он просто исчез из
Хогвартса, воспользовавшись неактивным более антиаппарационным
барьером.
И вот тогда и появился директор. Над полем боя повисла гнетущая
тишина. На воскресшего Дамблдора с одинаковым ужасом смотрели и
друзья, и враги: всё-таки свидетелей его смерти и последующих
похорон было много. Но изумление не продлилось долго: первой к нему
кинулась МакГонагалл, а уже за ней последовали другие. Не прошло и
минуты, как Альбуса окружила восторженная толпа.